По тонкому льду

Утром первым шагом Плавского был визит в милицию. Он назвал номер «пикапа» и попросил справку, какому учреждению тот принадлежит. Он присочинил историю: «пикап» подбросил его ночью с вокзала в город. Он сидел в кузове и, очевидно, там обронил свою записную книжку. Она нужна позарез.

«Пикап» принадлежал одной из городских больниц. Шофер принял Плавского не за того, кем он был, а за представителя органов. Он проводил его на Медниковскую улицу и показал дом, к которому он подвез ночного пассажира.

Плавский в течение суток наблюдал за Суздальским. Тот вел себя довольно скромно. Утром гулял по набережной, затем завтракал в ресторане «Волга», отдыхал дома, обедал снова в том же ресторане, опять гулял и после ужина вернулся на Медниковскую улицу. Сегодня утром повторилось вчерашнее расписание, но вот днем — это было в три часа — вместо ресторана он отправился в баню. И до сих пор из бани не вышел А если и вышел, то, следовательно, Плавский его прохлопал. Не может же человек мыться четыре часа!

— Очень осторожный, мерзавец, — закончил рассказ Плавский. — Он принадлежит к категории лиц, которые трижды подумают даже в том случае, когда надо расстаться с докуренной папиросой.

Последовали вопросы. Я поинтересовался, видел ли Плавский Суздальского в чьей-либо компании.

Плавский отрицательно покачал головой:

— Ни разу. Везде и всегда один.

Дим-Димыч, полюбопытствовал, почему Плавский остановился именно в этом доме, где мы сейчас находимся.

— Потому, — пояснил Плавский, — что в этом доме родилась моя мать, а хозяин дома мой родной дядя.

— Ясно! — воскликнул Дим-Димыч и показал на портрет. — Значит, это ваш прадедушка?

— Совершенно верно.

Мы посовещались, обменялись мнениями и кое о чем договорились. Прежде всего надо выяснить связи Суздальского-Кравцова здесь и особенно в Москве, проверить, зачем он ездил в Тулу и почему оставил там чемодан. Надо, наконец, узнать, под какой же фамилией, по каким документам он живет.

— Начнем со «знакомства» с Кравцовым-Суздальским, — сказал я, — и осуществим это фундаментально: с участием калининских чекистов.

Дим-Димыч сделал удивленное лицо:

— Это еще зачем? По-моему, нас троих вполне достаточно. Время не подошло для аврала.

Я разъяснил Диме.

— Предполагается не аврал, а организованное наблюдение в ряде точек, выявление окружения Суздальского. Он вроде не птичка с неба, у кого-то живет, с кем-то разговаривает.

— Осложняешь, — возразил Дим-Димыч. — Здесь временная отсидка Суздальского, и для ее фиксирования наших шести глаз хватит.

Упрямство друга начинало раздражать меня. Я, конечно, мог сказать ему, что в данном случае решение вопроса зависит только от моей точки зрения, а он, собственно, не имеет права настаивать, но не сказал, не захотел обижать его.

— Не будем кустарничать, дабы потом не каяться и не кусать локти, — снова пояснил я, но уже твердо.

— Ну ладно, — нехотя согласился Дим-Димыч. — Не возражаю.

И тут Дима остался верен себе. Не возражает — каково!

— Кстати, Константин Федорович, — обратился я к Плавскому, — завтра вы сможете возвратиться в Москву.

Я встретился с недоуменным и разочарованным взглядом больших и мягких, точно бархат, глаз.

— Вы сделали все, что могли, и даже намного больше. Все ваши расходы я оплачу.

— Да разве дело в этом! — махнул рукой Плавский. — Но вы уверены, что я вам не понадоблюсь?

— Дело не в том, понадобитесь вы или нет, — объяснил я мягко. — Дальше рискованно и опасно пользоваться вашими услугами.

— Вы полагаете… — начал он.

Я угадал его мысли:

— Полагаю. Суздальский мог вас заметить?

— Да, пожалуй, — признался Плавский. — Он в конспирации имеет больше опыта и сноровки.

— То-то и оно, — заметил я. — Если даже не заметил, то может заметить.

Зачем же рисковать?

— Я понимаю… Вы правы, — согласился Плавский. — Все надо предвидеть.

— А теперь посидите здесь, — предупредил я друзей. — Вернусь скоро.

Моя беседа с местными чекистами несколько затянулась, но через час я, Плавский и Дим-Димыч были уже на Медниковской улице и осматривали дом, в котором жил Суздальский. Он оказался удобным, стоял один во дворе.

Потом мы бродили по набережной вдвоем с Димой: Плавский отправился на разведку в ресторан «Волга».

Сигнал от него поступил довольно скоро.

— Ужинает! — сообщил Плавский. — Сидит за столом в компании двух моряков в форме.

— Места свободные есть? — осведомился Дим-Димыч.

— Ни одного.

У входа в ресторан, прямо у дверей, околачивались три типа под приличным хмельком. Они выворачивали свои карманы и что-то подсчитывали.

Видимо, определяли финансовые возможности. Я легонько раздвинул их плечом, и мы вошли внутрь.

У стойки мне и Дим-Димычу подали по кружке пива и по паре раков.

Да, это был он, пропадавший и ускользавший. Он старательно прожевывал пищу и разглядывал своих со седей по столику. Мы пили пиво, закусывали раками и разглядывали Суздальского-Кравцова.

Времени оказалось достаточно не только для того, чтобы расправиться с раками и пивом, но еще и для того, чтобы накрепко зафиксировать в зрительной памяти облик человека с небольшой родинкой на левой щеке.