По тропам Срединной Азии

Утро следующего дня было очень холодным, дул слабый юго-западный ветер. Мы миновали пик Джунг и пересекли покрытый снегом перевал Ламси. Не слишком крутой склон оказался трудным для лошадей из-за крепко смерзшегося скользкого снега. Два часа мы шли по каменистой тропе в южном и юго-западном направлении, спускаясь и поднимаясь по низким хребтам, являющимся отрогами более высокой горной цепи, в которую входил пик Джунг. Достигнув узкой заснеженной долины, сразу начинающейся с южной стороны пика, мы устроили однодневный привал. Местные кочевники приготовили для нас три палатки. К западу, на расстоянии примерно шести миль, мы приметили обширное соляное озеро, протянувшееся с севера и северо-запада на юг и юго-восток. Местные жители называли его Ниашинг тшо. Долина, в которой мы устроили лагерь, была все та же Парта и представляла границу Нагчу. Назавтра нам предстояло войти во владения района Чохор, собственность монастыря Сера в Лхасе.

На следующий день мы свернули лагерь около восьми часов утра. Поднявшись по заснеженному горному хребту юго-западнее от нашей стоянки, мы вышли на песчаную равнину, расположенную южнее озера Ниашинг. Озеро виднелось на северо-западе: изумительная темно-синяя гладь в обрамлении белых соляных берегов. Местные жители утверждали, что в нем обнаружена какая-то разновидность «водной коровы». Иногда на рассвете этих животных видели на берегу, оглашающих мычанием пространство.

К полудню мы подошли к небольшому ручью, впадающему в озеро, перешли его и оказались на холмистой местности, пересеченной узкими долинами. Некоторое время шли вдоль ручья, но добравшись до подножия перевала, были остановлены одним из доньеров Нагчу, поспешившим вернуться назад и сообщившим скверную новость, что официальное письмо из Нагчу было умышленно задержано местным старшиной. Это не позволяло нам идти дальше, поскольку не было предварительных договоренностей с местными властями. Надо было разыскать виновного и договориться с другим посыльным о доставке письма в Намру. Я настаивал на том, чтобы виновного немедленно доставили ко мне. Обвиняемый был доставлен. Это был малый с лицом преступника и бегающими глазками. Он не отвечал ни на какие вопросы, которые мы ему задавали, и я приказал связать его, в ожидании дальнейшего расследования. В соответствии с обычаями страны мы решили передать его вышестоящим местным властям для надлежащего наказания.

Вечером произошла большая неприятность: мы потеряли превосходного верхового пони профессора Рериха. Это был карашарский пони и одно из лучших ездовых животных.

Ночью сильный юго-западный ветер сорвал несколько палаток. На колья, к которым были привязаны палатки, навалили тяжелые мешки с мукой и фуражом. К рассвету натиск ветра уменьшился, и мы тронулись в путь при тихой погоде. При переходе через перевал, к западу от нашей стоянки, нам пришлось взбираться на ряд низких, песчаных горных хребтов, покрытых хорошо сохранившимся под снегом подножным кормом. Особенно сочные травы росли на участках детритового песчаного лесса. Это характерно для тибетских нагорий. На широкой песчаной равнине, к юго-западу от Ниашинг тшо, местные крестьяне приготовили для нас палатку. Так как мы были в пути всего лишь два часа, то решили за час дойти до верховья долины и отдали людям распоряжение перенести палатки в другое место. Мы обогнули северный берег небольшого соляного озера, отделенного от Ниашинг тшо низко расположенной равниной. Очевидно, когда-то оно соединялось с более крупным озером, но потом усохло, и теперь два водоема разделены узкой полоской земли. В сезон летних дождей озеро, что поменьше, выходит из берегов и затопляет перешеек. Местные жители рассказали мне, что протяженность большого Ниашинг тшо равнялась трем дням пути, что составляло около пятидесяти миль. Долину, по которой мы шли, окружали низкие песчаниковые хребты. Заболоченные участки земли вдоль озера были покрыты скудной травой и служили пастбищами для скота кочевников Чохора. Я уже говорил, что в результате суровой зимы местные жители потеряли большую часть своего скота. Мы сделали привал у ручья, журчавшего среди песчаных холмов к северо-западу от долины. Больше всего нас поразило почти полное отсутствие крупной дичи. За время странствия из Нагчу мы лишь однажды видели двух куланов. От кочевников мы узнали, что все животные ушли далеко на север в поисках пастбищ. На дороге мы увидели несколько туш молодых тибетских антилоп, видимо погибших зимой от голода.

Местные кочевники мало что знали о Намру. Одни говорили, что мы достигнем окрестностей Намру за четыре дня, другие, что за десять. Старшина сказал мне, что озеро имеет другое название — Дунг тшо, из-за мычания «водных коров». Мне так и не удалось выяснить, какое животное подразумевается под этим названием. Сначала мы решили, что это выдра, замеченная в Чу-на-кхе и в других местах тибетского нагорья, но вода в озере оказалась соленой. Я попытался заполучить шкуру или череп этого животного, но у местных жителей ничего не было.