По тропам Срединной Азии

Ранним утром 28 января 1926 года наш двор и сад заполнили вьючные лошади и караванщики в тяжелых овчинах и темно-красных чаругах — картина знакомая каждому, кто путешествовал с караванами по районам Азии. Царила суета, и прошло целых пять часов, прежде чем караван тронулся в путь. Палатки и часть лагерного снаряжения надо было отправить заранее, для этой цели лучшие лошади были взяты в лагерный отряд. Этот отряд оставил лагерь последним, а прибыл в новый лагерь первым. Караванщикам, главным образом хотанским тюркам, явно не хватало инициативы, и они исполняли свои обязанности с поразительной небрежностью.

Большинство вьючных лошадей были крупными животными из Яркенда, способными перевозить около двух сотен футов груза. Их общее состояние было хорошим, и мы надеялись прибыть в Кашгар вовремя. Туркестанские вьючные седла гораздо лучше деревянных вьючных седел из Ладака и Тибета. Они состоят из двух толстых кусков материи, на которых крепится седельная подушка у-образной формы, сделанная из овчины или сукна, хорошо набитая соломой. Груз крепится к седлу канатами, свитыми из верблюжьей или овечьей шерсти. Путешественников предупреждают не применять пеньковые веревки китайского и европейского производства, так как они причиняют неприятности. Очень хороши веревки, сделанные из верблюжьей шерсти, а из овечьей шерсти намного хуже.

Нескольким всадникам под командованием шао-вая, или лейтенанта, было приказано сопровождать нас до Яркенда, следующего занятого войсками оазиса вдоль южного торгового пути. Прибыв, все солдаты выстроились в ряд перед зданием, лейтенант держал красную визитную карточку старшего офицера в своей поднятой руке. Все всадники были старше пятидесяти, они были одеты в широкие серые халаты и меховые шапки с большими ушами, которые при необходимости застегивались под подбородком. Их вооружение состояло из старых маузеров. У офицера была старинная китайская сабля. Нас очень удивил возраст этих вояк. Мы поинтересовались, не собираются ли они в отставку. Ветераны ответили, что в кавалеристы их произвели недавно за доблестную службу. В Синьцзяне молодой солдат обязан служить в пехоте, пока ему позволяет возраст, и только спустя много лет, а также если он отличился, его производят в чин всадника, или мапина. В Синьцзяне, как и во многих районах Китая, лошадь является лишь средством передвижения. Китайского кавалериста учат сидеть на лошади, но никогда не обучают искусству верховой езды. Бека из Караши и двух дарг также послали сопровождать нас в поездке. Они показывали дорогу, сопровождая нас до Гума-базара — ближайшего административного центра на Хотано-Яркендском пути.

Мы выступили около полудня и быстро миновали мусульманские и китайские районы Хотана. Был базарный день, и улицы заполнила пестрая толпа селян. Первая остановка была в Заве. Караван с грузом прибыл только ночью, и мы вынуждены были провести несколько часов в ожидании в саду постоялого двора. Ночь выдалась холодная, и мы согревались у огромного лагерного костра, разведенного местными жителями. Перед отъездом из Хотана наш китайский переводчик Цай Су Ю сшил желтый флаг, на который нанес буквы «Ло» — сокращенное официальное название нашей экспедиции. Флаг мы доверили дарге, который ехал впереди и устанавливал его в местах наших будущих стоянок.

В Заве мы обнаружили флаг на крыше постоялого двора. Как оказалось, Цай Су Ю поступил очень мудро: поскольку здесь питают больше уважения к куску материи, чем к нашим пекинским паспортам, он избавил нас от многих малозначительных формальностей с документами.

Вечером мы обнаружили, что наши солдаты и некоторые китайцы — заядлые курильщики опиума. Они поздно вставали и только всем мешали. Курильщики опиума — большое несчастье для экспедиции, и мы решили при первом же удобном случае от них избавиться.

О дороге из Завы в Пиалму уже говорилось. Мы сделали короткую остановку в Шрайн Кум-рабат Паджахима. На месте древнего храма священных крыс, построенного правителем Хотана, расположена современная мусульманская гробница. Храм был возведен в память о победе короля над Хюн-ну, одержанной благодаря чудодейственной помощи крыс, уничтоживших снаряжение врага.

После «Голубиной гробницы» дорога ушла в сторону от пояса песчаных дюн и вывела нас на широкую каменистую равнину. В Ак-лангаре, заброшенном постоялом дворе, выстроенном при жизни Якуб-бека, мы сделали остановку, чтобы напоить животных. Там был колодец с соленой водой.

В Пиалму — последний оазис на реке Дува — мы прибыли на закате. Когда на небе подобно драгоценным камням засверкали звезды, мы вошли в селение. Лагерь разбили в саду зажиточного землевладельца. К сожалению, здесь почти не было питьевой воды, и мы были вынуждены растоплять снег, а лошадей водить на водопой за четыре мили от стоянки.