По тропам волшебных лесов

Мальчик не нашел что возразить. И какое-то время путники двигались молча.

Глаза их постепенно привыкали к темноте. Палые листья мелодично шелестели под ногами. Где-то в недрах лесной чащи протяжно ухнула сова. Недовольно прошуршал листвой встревоженный еж. В воздухе витал густой пряный запах леса.

– Ничего не пойму, – вдруг буркнул Борхольд.

– О чем ты, отец? – обернулся Бральд.

– Долго уже идем, а еще не видали ничего необычного. Лес как лес.

Бральд и Фэйр понимающе переглянулись.

– На опушке волшебного немного, – ответил мальчик. – Так же, как вы, люди, боитесь леса и его обитателей, они страшатся вашей деревни и вас, – он улыбнулся. – Потерпите, скоро Заповедный лес предстанет перед нами во всей красе!

– Да, я прямо сгораю от нетерпения, – язвительно пробормотал тот.

Слова Фэйра не замедлили сбыться.

Неожиданно среди деревьев замерцал нежный голубоватый огонек. Приблизившись, путники различили, что таинственный свет исходил от цветка. Крупный и бархатистый, с продолговатыми остроконечными лепестками, цветок сиял радужно и живо, бесстрашно отгоняя темноту.

– То ли я сплю, то ли цветок взаправду светится! – утратив самообладание, изумленно прошептал Борхольд.

– Это звонец, – ответил Фэйр. – Покачиваясь, звонцы издают удивительные звуки. Говорят, их музыка может на время унять даже самую горькую печаль.

То ли услышав мальчика, то ли не устояв под порывом знобкого ветерка, дивный цветок качнулся, и до ушей путников донесся легкий мелодичный перезвон.

И от этого перезвона все четверо вдруг задышали свободно и радостно, точно их тревоги и страхи начисто смыло родниковой водой. Некоторое время они не смели проронить ни звука.

– Цветок себе и цветок, – наконец, деланно равнодушно пробурчал старик. – Брешут всё! – но глаза его, заблиставшие ярко, говорили об ином.

На замшелых деревьях зажигались крохотные звездочки. Под пристальным взором путников они превращались в диковинные грибы, с толстыми золотистыми шапочками на длинных охряных ножках.

Люди и глазом моргнуть не успели, как в лесу сделалось светло, как днем. Бральд за ненадобностью даже светильник опустил.

– Чудеса да и только! – позабыв про напускное равнодушие, подивился Борхольд. Как вдруг лицо его вмиг посуровело. Он перехватил руку Фэйра и сдавленно прошептал:

– Там, за деревом!

Путники настороженно пригляделись. В гуще бурых кустов светилась пара пронзительно-синих глаз. Качнулись ветки, и неведомый зверь выступил вперед.

Он был крупным. Крупнее даже волка. Длинные ноги его были совершенно черны, а поджарое тело было серым как мгла, и одинокими огнями горели в ней рыжие подпалины.

Зверь глядел на людей в упор, не мигая и ничуть не таясь, но в этом взгляде не читалось угрозы – лишь спокойствие и любопытство.

Глаза Фэйра широко распахнулись.

– Да это же лисоволк!

Борхольд нахмурился.

– Кто-кто?

– Лисоволк, – повторил Фэйр. – Этих зверей так прозвали оттого, что они сильны и выносливы как волки, но и лисьей хитрости им не занимать. И похожи они и на тех, и на других.

– Готов поспорить, этому лисоволку не терпится отведать свежей человечины, – прошептал старик, извлекая из-за пояса наточенный нож.

– Какое там! – поспешил остановить его Фэйр. – Лисоволки не опасны! Они миролюбивы. Могут улавливать чужие чувства и желания. Из них выходят отменные спутники.

– Спутники? – переспросил Бральд.

– Лисоволков можно приручить, – кивнул мальчик. – Но хозяина они выбирают сами и остаются ему верны на всю жизнь.

– Что ему здесь нужно? – недоверчиво отозвался Борхольд.

– Быть может, он почуял что-то, – пожал плечами Фэйр, – или кого-то. Взгляд его невольно коснулся Хейты.

– Ладно, – бросил старик. – Раз он не представляет угрозы, думаю, нам пора.

Фэйр кивнул, и путники разом двинулись вперед. Лисоволк еще некоторое время глядел им вслед, а после неслышно растворился в зелени высоких кустов.

Тропинка бежала вперед: то резво прыгала с кочки на кочку, то проворно скатывалась с горки, то также прытко взбиралась наверх. Порой она лукаво разбегалась в стороны, но Бральд без труда признавал, куда надлежало сворачивать. Да это и немудрено: в лучистом свете волшебных огней тропа и окрестный лес были как на ладони.

Но длилось это недолго. Вскоре синие цветы и прочие огоньки стали встречаться реже, понуждая путников сбавить ход, а после совсем исчезли, и вековечный лес вновь потонул в угрюмой беспросветной темноте.

Лес стал такой, что и шагу не ступить. Могучие ветви в длинных серо-зеленых одеждах из мха нависали над тропой. Колючие кусты цепко хватали путников за одежду. Поперек тропы то и дело попадались огромные трухлявые бревна. Идти приходилось медленно, чтобы невзначай не пропустить коварную развилку.

– Держите ухо востро, – строго промолвил Фэйр. – Края пошли неспокойные.

– Ну вот, – с довольным видом прошептал Борхольд, – теперь лес походит на то, каким я его представлял.

– Ты словно рад этому! – изумленно оглянулся на него Бральд.

– Да нет, не рад, конечно, – качнул головой тот. – Но все ж люди правду говорили, опасен он.