По тропам волшебных лесов

– Спасибо вам, дорогие пастыри, – улыбнулась Хейта. – За то, что все эти годы нянчились со мной, учили уму-разуму, кормили, в дом привечали. Спасибо и тем, кто меня любит, и тем, кто еле терпит. – Она мельком поглядела на Кхоша, а тот неожиданно отвел взгляд. – Мне будет не хватать всех вас.

Маленький Тэш громко зашмыгал носом.

– Я не прощаюсь навсегда, – поспешно добавила Хейта. – И обязательно буду время от времени вас навещать. – Она вздохнула. – Однако сегодня я вынуждена проститься.

Не в силах дольше терпеть, Тэш бросился вперед и повис у нее на шее. Хейта крепко прижала к себе названого брата, ласково погладила его по волосам.

– Не уходи, – прошептал он. – Тебе не место среди людей. Ты ведь не человек. Не такой, как они. Ты можешь остаться с нами.

Хейта бережно коснулась пальцами его щеки.

– Ты прав, я не человек. Но и не пастырь.

В глазах маленького Тэша протаяло понимание.

– Ты – Фэй-Чар.

Девушка кивнула.

– Верно.

Он сдвинул брови.

– И что это значит?

Хейта усмехнулась.

– Думаю, именно это мне и предстоит узнать.

Тот вздохнул и грустно кивнул в ответ. Горячо простившись с матерью и дедом, Хейта ступила на тропу. По правую руку от нее черной тенью вырос Ройх. По левую- воспарил волшебный фонарик. Чувствуя, как щемит сердце тоска, Хейта быстро пошла вперед. Шевельнулись еловые лапы, скрыв ее из виду. Вот и второй дом остался позади.

Лунный свет окутывал деревья загадочной голубоватой пеленой. Прозрачная, неуловимая, легкая, она беспрестанно мерцала, точно тонкое полотно, вытканное руками неведомых небесных ткачей. И казалось, что это не деревья стоят, а неземные стражи-хранители в волшебных одеждах, неустанно и чутко оберегающие всемирный сон, согласие и покой.

Лес кончился внезапно. Деревья расступились, являя взору тусклый, пепельно-серый простор. Узкая дорога еще некоторое время бежала вдоль леса, потом резко сворачивала и бесследно терялась в нагромождении холмов. Сердце Хейты от волнения бешено заколотилось. За ее спиной, удрученный предстоящей разлукой, заскулил лисоволк.

Хейта опустилась перед ним на колени, порывисто обхватила за шею, уткнулась лицом в мягкий, теплый мех. Эти двое понимали друг друга без слов. Каждый ощущал боль другого как свою. Неведомо сколько они так просидели – показалось, что целую вечность, – когда Хейта вдруг отстранилась, поглядела зверю в глаза и трудно произнесла:

– Я должна идти, понимаешь? С собой взять не могу – небезопасно тебе. Поймают – живым не уйдешь. Беги домой, в лес. Я вернусь, и мы непременно увидимся.

Лисоволк поглядел на нее, ничем не выказав недовольства, покорно прошелся по щеке теплым языком. Сердце девушки болезненно сжалось. Глотая незваные слезы, она медленно поднялась с колен, затушила волшебный светильник и, глядя перед собой невидящим взором, шагнула в проем между деревьями, как в распахнутую настежь дверь.

Она пошла по дороге быстро, не оборачиваясь, точно страшилась, что один только вид Заповедного леса мог заставить ее передумать. Как вдруг ночную тишину, как мягкое тело ножом, прорезал надсадный, раскатистый вой.

Ройх наконец-то дал волю растерзанным чувствам. И столько в этом вое было неизжитой тоски, что Хейта чуть не задохнулась от боли. Вздрогнув, она запнулась и медленно оглянулась. Безотчетной муки были полны жемчужные глаза. Броситься назад, обнять, прижаться щекой, никогда больше не отпускать… Нет! Хейта упрямо мотнула головой. Стиснув зубы, она отвернулась и зашагала еще скорей. Больше девушка не оборачивалась.

* * *

А неутомимая птица тем временем летела на юго-запад, все больше отдаляясь от Заповедного леса и деревни Кихт. В холодной темноте сизо-голубые перья сойки казались иссиня-черными. Маленькие глазки грозно сверкали, придавая облику поистине зловещий вид.

Неуловимой тенью проносилась птица над мрачной землей. И ни люди, ни оборотни, ни даже пастыри не ведали, что посланника с новостями более важными в мире было не найти.

Бессчетные холмы постепенно сменились лесистыми горами и цепочками каменистых кряжей, покуда впереди не замаячил исполинский Поднебесный хребет. Птица ловко обогнула его, промчавшись над плоскогорьем, и вырвалась в бескрайний угольный простор. В высоком небе горели частые звезды, точь-в-точь повторяя себя внизу. Сойка летела над морем.

Нежные крылья трепал соленый ветер, но стойкая, упорная птица удалялась все дальше и дальше от обозримой земли. Неожиданно из темноты проступили громадные черные пики. И вот, подобно древнему чудищу, восставшему из морских глубин, на горизонте вырос могучий неприступный замок. Невероятно высокий, с тонкими остроконечными башнями, испещренными множеством арочных окон, крепкий и массивный у основания, он безотчетно тянулся к небесам, но при этом глубоко вгрызался стенами, как корнями, в землю, в непроглядную тьму. И эта борьба, это противостояние словно раздирали его изнутри.