По тропам волшебных лесов

Гэдор, поразмыслив, кивнул.

– Стало быть, так и поступим.

Харпа толкнула Мара в левый ход и двинулась следом. Гэдор и Брон пошли правым ходом, Хейте же достался средний. Переведя дух, она шагнула вперед.

Ход был ровным: не вихлял, не делился и никуда не сворачивал. Она долго брела в одиночестве, ведомая светом огонька. Воздух сюда не попадал, а от песка и пыли резало глаза и было трудно дышать. Когда ей уже стало казаться, что ход никогда не закончится, стены вдруг расступились, и Хейта буквально вывалилась в широкую пещеру. Она тут же вскинулась и огляделась.

По бокам темнело несколько отверстий. Видимо, другие ходы тоже вели сюда. А вот выводил из пещеры только один, самый просторный и высокий. По сторонам послышалось тяжелое сопение ее спутников.

– Поспешите! – шепотом вскричала Хейта. – Мы почти у цели.

Как вдруг, обернувшись, она заметила крошечное темно-лиловое облачко пыли, метнувшееся к ее лицу. Хейта вскинула руки, но было поздно…

Харпа и Мар выскочили из хода вторыми. Девушка тут же принялась отряхиваться, выбивая из волос и одежды въевшуюся пыль. Мигом позже из другого хода показались Брон и Гэдор. Хейта стояла совершенно недвижно и, казалось, не обращала на них ни малейшего внимания.

– Ну что? – нетерпеливо вопросил Мар. – Вперед идем али как? – И только тогда поглядел на Хейту.

В тот же миг лицо его, и без того бледное, сделалось белым, как северный мох. Остальные, заприметив это, тоже подступили к Хейте и замерли, не в силах вымолвить ни слова.

Глаза девушки, обычно ясные, были черными, словно их заволокло мглой, и, как видно, не замечали ничего. Губы несчастной что-то бессвязно шептали. Мар наклонился поближе, чтобы разобрать.

– Отец, – донеслось до его слуха. – Не может быть, отец. Ты же умер давно!

– Видения, – ошалело прошептал Мар.

И все четверо обменялись отчаянными взглядами, внезапно уразумев, в какую кошмарную ситуацию они угодили.

Их окружал лес. Заповедный лес. Хейта узнала бы его, наверное, из тысячи лесов. Даже с закрытыми глазами. Просто по запаху, по звукам, по самому ощущению.

Стояла весна. Землю покрывал пестрый цветочный ковер. Деревья тоже цвели, то и дело роняя на землю нежные, белые лепестки-снежинки. А солнце заливало все мягким, ласковым светом.

Перед Хейтой на тропе стоял человек. Его лучистые серые глаза улыбались. Такая же улыбка играла на губах. Темно-русые волосы, припорошенные легкой сединой, в свете солнца казались золотыми. Плечи человека покрывал плащ- серый, под цвет глаз.

Сердце девушки пропустило один удар. Она бы узнала этого человека среди тысячи лиц. Почувствовала бы с закрытыми глазами. Потому что похожа была на него, как две капли воды.

– Отец, – едва слышно прошептала Хейта. – Не может быть, отец. Ты же… умер давно.

– О чем это ты, доченька? – непонимающе произнес Хальд. – Я здесь, с тобой. Мы гуляли по лесу. Ты, верно, устала. Пойдем-ка домой. – Он приветливо протянул ей руку.

Хейта помнила эти руки. Помнила, как они обнимали ее, когда она была еще совсем малой. Как подбрасывали в воздух, как щекотали, а она отбивалась, но больше для виду.

– Ты… умер, – упрямо повторила она.

От подступивших слез противно защипало в носу.

– Доченька, родная, – звонко рассмеялся он. – Это что, какая-то игра? Ты ведь любишь игры. Но про такую я слышу впервые. Что мне нужно делать? Может, покрепче тебя обнять? – лукаво спросил он. – Чтобы ты поняла, что я здесь и никуда не девался.

Слезы текли ручьями по девичьим щекам. Он взял ее за руку и привлек к себе. Такой теплый, такой родной, такой любимый. Хейта зарыдала во весь голос. Она и не подумала отбиваться. Напротив, прижалась как можно крепче, спрятав лицо на широкой груди.

– Ну-ну, будет тебе, глупая.

– Отец… дорогой… дорогой мой, – самозабвенно прошептала она.

И, впрямь, чего ей пришла в голову такая вопиющая мысль?! Не иначе солнце голову напекло. Вот сейчас они пойдут домой. А там мама, верно, уже чего-нибудь приготовила и давно их ждет-дожидается. Хейта подняла на него красные от слез глаза и тихо прошептала:

– Живой…

Больше плакать ей не хотелось.

– И что делать теперь? – в отчаянье протянул Мар.

Харпа пожала плечами.

– Попробуем ее пробудить.

В два счета оказавшись подле Хейты, она схватила ее за плечи и затрясла что есть силы.

– Что ты делаешь? – негромко рыкнул Брон, нависнув над ней грозной тенью.

– Пытаюсь ее из видений вырвать, чего непонятного? – огрызнулась та.

– Оставь ее в покое, – жестко приказал он.

Харпа скорчила недовольную мину, но послушно отошла в сторону. Гэдор сокрушенно покачал головой.

– Проклятье! Я впервые имею дело с таким волшебством. Ума не приложу, что делать.

– Думаю, – осторожно произнес Мар, – я мог бы помочь.

Все разом выжидающе поглядели на упыря.

– Только эта идея вам вряд ли понравится, – опасливо добавил он и нерешительно поглядел на Хейту.

Брон, первым разгадавший намерения Мара, тотчас потемнел лицом.

– Нет! – сдавленно прорычал он.

Гэдор, сообразив, о чем толковал упырь, тоже сурово сдвинул брови.

– Так не пойдет!

Мар пожал плечами.

– Тогда предлагайте свое.

Харпа тихонько покатилась со смеху.