По ту сторону

Цирк наш теперь расположился в самом сердце Гданьска – на площади Длугий Тарг, что означает «длинный рынок», в двух шагах от Городской ратуши – внушительного здания, увенчанного высоченной башней. Места на площади хватало и торговцам с товаром, и нам со всем «движимым имуществом».

– Добрый город Гданьск, славный город, – нахваливала Барбара. – Король Казимир даровал сему граду вольности превеликие. Местные-то купчины зело богаты, да и мелкий люд не беден.

Старая карга не переставала удивлять меня эрудированностью. Она говорила на нескольких языках, разбиралась в торговых делах и в политике, а главное – в человеческих душах. От клиентов, желающих узнать судьбу, отбоя не было. Дамочки разных возрастов и, по-видимому, разных сословий, табунами шли в шатёр «прорицательницы Лари». Я не удержалась, подглядела через неплотно задёрнутый полог, как творилась «волшба». И что? То же самое, что и в двадцать первом веке! Курились пахучие травы, тускло отсвечивал «магический шар», раскладывались на столике карты, а из угла на оробевшего посетителя с подставки смотрел пустыми глазницами человеческий череп. Отличалась, правда, колода карт. Во-первых, они значительно крупнее привычных нам. Во-вторых – в колоде аж 64 штуки: валетов, дам и королей дополняли «рыцари», «дьявол» и «смерть». А масти обозначались желудями, виноградными листьями, бубенчиками, и только червы – знакомым сердечком.

Это я уже потом рассмотрела, когда была допущена в «шатёр».

Бесовскую сущность «магических обрядов» Барбара постаралась нейтрализовать католической иконой Марии Магдалины. Иконка эта совсем не похожа на наши, православные. Я подумала даже, что вижу перед собой репродукцию известного полотна Тициана – изображение молодой женщины, обратившей взор к небу и прижимающей к груди правую руку.

В ответ на вопрос, откуда картина, Барбара строго поправила:

– Сие икона! Святая равноапостольная Мария Магдалина, заступница наша.

Сказала и перекрестилась на святой образ. Но не ладонью, как у католиков принято, а по православному, троеперстно. Именно так – не «двумя перстами». Но меня это не удивило.

Помню, испугалась тогда, в таверне, когда заметила: мои соотечественники крестятся двумя пальцами, а не тремя, как я. Подумала: ну всё, скажут – кукишем крестное знамение кладёт – бей его! Поразительно, но никто не обратил внимания. Должно быть здесь, слава Богу, ещё не начались распри между приверженцами двуперстного и троеперстного крещения.

Да здравствует толерантность!

Что же касается Барбары, её благочестие прекрасно уживалось с привычкой сквернословить по любому поводу и без оного, любовью к выпивке, а главное, с таким «нехристианским» занятием, как предсказания. За подобные дела, я думаю, тут можно и на костёр угодить. Хотя… вспомним того же Нострадамуса – никто его не гнобил, наоборот, был вхож к сильным мира сего.

Профессия Барбары здесь, как, впрочем, и во все века, приносила верный кусок хлеба.

2

В прошлой жизни, обитая в обычной девятиэтажке на улице 9 апреля в Калининграде, я считала, что газовая плита существовала и будет существовать всегда.

Вернее, нет, не так. Стала бы я какой-то плитой мозги засорять! Скорее, воспринимала газ, как данность; и только когда его отключили на сутки из-за аварии, прочувствовала важность этой простой и обыденной штуки. Не ценят, ох, не ценят люди двадцать первого века благ цивилизации и технического прогресса! Привыкли: захотел искупаться – напустил в ванну горячей воды из крана, кофе попить приспичило – щёлкнул кнопкой чайника, полминуты подождал, и готово, осталось порошок залить кипятком… Зажрались, дорогие мои. А уж как разленились – просто беда. Без лифта на пятый этаж подняться – боже упаси! Две остановки пешком пройтись, и то лень.

И я была такой же.

Лишь теперь поняла, какое счастье иметь возможность помыться. Без разницы – под душем, в ванне, в бане, да хоть из ведра ковшиком на себя лить. Только чтоб без посторонних глаз! И хотя бы тёплой водой – я уж не говорю о горячей.

И тут-то обнаружились почти неразрешимые проблемы: где помыться, и чем? В реке? Не сезон – вода холоднющая. Я бы вытерпела, вот только… нужно раздеться, прежде чем в речку лезть. А как разденешься, когда кругом, куда ни сунься, народ так и шастает. Купальника у меня нет, а если б и был – не вариант, выдам себя с головой. О последствиях страшно и подумать.

Ко всему прочему остро встала весьма деликатная проблема, знакомая всем женщинам, но мне удалось с ней справиться подручными средствами.

Здешние дамы, как я успела заметить, моются не часто. Если вообще моются. Им-то, что – привыкли. А мне хоть на стену лезь! Как говорится, и денно и нощно, лишь об одном думала: я не перенесу этой пытки – неделями ходить грязной. И всё накручивала себя: начинало казаться, что провоняла вся, и педикулёз, поди, нажила, и чешусь, как блохастая псина… Мысли о необходимости помыться становились навязчивой идеей.