По ту сторону

— Вовка, ты где?!

— В пи… На звезде! Что ты орёшь?!

— Я ору?! Ну, ору, конечно… Давай пиво пить!

— Ну, если спирта нету… А креветок ставишь?

— Если заплатишь! Заходи!

— Это куда же?

— А в стекляшку за твоей спиной! Я тут сижу и смотрю, как какой-то придурок в плаще мокнет на улице. Это, часом, не ты?

— Сам ты это слово!

С Серёгой мы, кажется, были знакомы всегда. И никогда не были друзьями. Во всяком случае «закадычными». Когда-то он был тощим, костистым, несуразным парнем под два метра ростом. И вечно «себе на уме», вечно голоден и общителен настолько, что его избегали приглашать в компании — он всё съест и болтать будет один, а остальным придётся молчать. В общем, ещё тот чудик. Только взрослые почему-то говорили, что он талант и вундеркинд, хотя и ёжику было понятно, что он просто придурок. По моим отрывочным сведениям в послешкольной жизни он дальше кандидатской диссертации не продвинулся. В общем, в практическом плане данный кадр был бесполезен, а в общении утомителен. Но раз уж он оказался в непосредственной географической близости, то уклоняться от контакта я не счёл нужным.

И что же я увидел, зайдя в стекляшку? Сидит этакая туша, семь-на-восемь — восемь-на-семь, пьёт пиво из маленькой (!) кружки, курит сигару (или сигариллу?) и вообще…

— Вовка, пр-ривет!!! Подкатывай! Девушка, можно вас? Нам два пива! Ага — третьей балтики! И музычку уберите на хрен!

— По заказу клиентов!

— Ну, тогда потише сделайте! Вовка, сколько лет, сколько зим!

— Много Лель и много Зин, — солидно сказал я, стягивая мокрый плащ. — А ты чего?

— Да ничего! Понимаешь, я думатель изобрёл!

— Это уже было, — сказал я, усаживаясь на стул. — У Стругацких, кажется.

Мне захотелось рассмотреть получше новый облик старого знакомого, и я попытался протереть очки. Однако платок оказался довольно сопливым, а вытаскивать из штанов край рубашки я постеснялся.

— Ни хрена ты не понимаешь! — слегка возмутился Серёга. — Это ж я фигурально! Ну, назовём это «пониматель» или «читатель мыслей». Не важно!

— Конечно, не важно, — согласился я, запихивая платок в карман. — А креветок тут дают?

— Щас спросим!

Юмор ситуации заключался в том, что этот растолстевший жердяй действительно мог придумывать и изобретать. И, самое смешное, эти изобретения работали! Пальчики у него — когда-то тощие, а теперь толстые, как сардельки — были золотыми. Когда-то я сосватал его одной даме, удачно вышедшей замуж. Серёга оборудовал электроникой санузлы в их особняке — унитазы с тепловыми датчиками, биде с программным управлением и так далее. В общем, денег ему за работу дали много, но заказчица потом жаловалась — муж предпочитает всё свободное время проводить в сортире! Что же ещё родил этот монстр?

— Креветки кончились, — сказала пожилая девушка в грязноватом фартуке. — Лангустов будете?

— Это кто? — наивно спросил я.

— Ну, раки такие…

— А почём? — заинтересовался Серёга.

Ответ заставил его задуматься. Впрочем, ненадолго:

— Пошли! — сказал он властно. — Пошли отсюда на хрен!

— Это куда же? — ухмыльнулся я. — В светлый терем с балконом на море?

— Не трожь Высоцкого — это святое! Дай ей денег, а то у меня только крупные остались…

— Ты когда-нибудь повзрослеешь, Серёга?

— Не-а! — ухмыльнулся старый приятель. — Одевайся!

— Слушай, а с чего ты взял, что я вот прям щас всё брошу, куда-то пойду и что-то стану делать под твою дудку?

— Угу! — гнусно ухмыльнулся Серёга и заявил: — Бросишь, пойдёшь и делать станешь!

— С чего бы? — слегка оторопел я.

— Я ж те по-человечьи объясняю: придумал фиговину! И сделал! И тебя ею проверил. Во, смотри — работает!

То, что он мне продемонстрировал, больше всего напоминало советский широкоплёночный фотоаппарат «Киев». Возможно, он и послужил основой конструкции.

— Это же сканер душ человеческих, как ты не понимаешь?! — очень эмоционально заявил Серёга.

— Чего тут понимать-то, — пожал я плечами. — Ну, амфибрахий, то-сё… А наушники эти зачем?!

— Сам ты наушник! Это ж контакты! Органолептические! Пихай их в ухи, наводи объектив на девушку и жми на кнопочку — вот на эту!

Я навёл. И нажал.

«…опять придёт пьяный. Может, уснёт, как вчера? А Верка дура… Сколько раз я ей говорила — не женится он на тебе! Дотянула до четвёртого месяца… Курей и картошку я в пакет положу, а пиво? Надо ж налить во что-то…»

— Блин, — сказал я, выдёргивая наушники. — Что за фигня?!

— Проникся? — глумливо ухмыльнулся Серёга. — Тогда пошли!

По дороге я некоторое время размышлял о полезных и бесполезных изобретениях.

— А если навести на иностранца?

— Да то же и будет! — заверил изобретатель. — Это ж не слова, а поток сознания, так сказать. Ну, с иностранцами не так гладко получается — они всё-таки думают малость иначе.

— Ценная штука. Ежели её внедрить, то куча учителей иностранного языка останутся без работы. А уж как обрадуются следственные органы!