По ту сторону Бездны[СИ]

Домой ехала жутко усталая, но довольная. Я все–таки добилась. Хоть какого–то личного пространства. И мне не надо бросать все и уезжать на край света. Я смогу продолжить учебу. И остаться собой. Я не хочу становиться Ингой. Девочкой его сбывшихся желаний. Как она тогда сказала — «когда в тебе тебя не остается». Сказала, кажется, про другое, ну да не важно. Ведь это же именно то, что он делает. Да, не насилует. Приучает, превращает, перемалывает. Да, сейчас он очень натурально хлопает глазками, и утверждает, что ничего и не было. Не подразумевалось вообще, и как я подумать–то могла. А вот что было на самом деле? И что было бы, если бы я тогда осталась?

Что у нас с Сериэнтой было? Сказал, поясницу лечить, а сам? Усыпили, и давай планы строить, как меня переделать. Ладно, она отказалась. А если нет? Меня вообще кто спросил, а хочу ли я? А разрешаю ли столь глобальное вмешательство? О возможных негативных последствиях, может, проинформировал? Как у нашего дорогого доктора с врачебной этикой вообще?

Дальше. Сиреневый Зал. Что сказано? Посмотрю, как ты реагируешь. Что в итоге? «Я пытался тебя пробить, либо до человека, либо до вампира». Это «посмотрю»? Или это очередная попытка меня изменить, без моего ведома и согласия?

Верила ли я ему теперь? Что он дал слово и не нарушит? Не знаю, жизнь покажет. Но мне хотя бы удалось заставить его себя услышать. Заставить его поверить, что я действительно настолько близко к краю. Что он настолько меня сломал. Передавил. Переусердствовал. Тяжело обмануть вампира, но когда вампиры в учителях… А я способная. Вампиры чувствуют эмоции. Поэтому любое притворство у них идет от внутреннего переживания. Я помню рассказы о том, как он учил Ингу танцевать. Он и меня учил — улыбаться посетителям всем сердцем, излучать дружелюбие. И как настроиться на подобные эмоции. На негативные эмоции оказалось даже проще настроиться. Вернее — на отсутствие эмоций. Главное — картинки подобрать правильно. И не сбиваться на реальность, удерживать. Но я тренировалась. Он так благородно дал мне время потренироваться. Остыть и успокоиться, я полагаю. И начать сожалеть о содеянном.

Он же у нас благородный. Ну, сам себя таковым считает. Да и, наверное…был бы он человеком — он был бы хорошим человеком. Правильным. Всем пытался бы помочь, спасти. Научить, как жить, чтоб быть достойным членом общества. И ответственный ведь, и заботливый. Одна беда — вампир. И потому тех, кто не хочет жить по его правилам, он убивает. И не важно: сгорел, или просто — напился и с ножом по парку бродишь. Он же парней тех убил — не потому, что на меня с ножом, или на него. А просто потому, что в его пряничном домике не могут жить испорченные человечки. Ну, или вот еще — кушать очень хочется. А вокруг еда бродит. И как можно согласиться, что у еды есть собственное мнение, если ты и старше, и сильнее, и вообще — Великий и Древний.

Я рисковала, да. Ведь я могла и ошибиться. И желание добиться своего любой ценой могло возобладать над желанием помочь и спасти. Я поставила на то, что он не зло. Да, вампир, жестокий, властный, но не зло. И где–то там, в его душе, все еще есть свет. Потому, что если бы он не повелся, если бы и впрямь стал избивать или что–то в этом роде, тогда ведь и в самом деле — только умирать. Потому, что все равно — сломает и убьет.

Пока я победила. И тем, что заставила меня услышать. И тем, что заставила его поверить. И тем, что не ошиблась в нем. Не знаю, что будет дальше. Но какой–то шанс выжить рядом с ним появился. Оставаясь собой, а не превращаясь в «девочку его желаний».

Меня здорово шатало. Не только от усталости, еще и от голода. Кто ж его знал, когда он появится. А сытому человеку труднее демонстрировать слабость и отсутствие эмоций. Тем более с таким дурацким характером, что у меня. Когда сначала говоришь в запале, и только после — думаешь, что не стоило бы.

Теперь — есть и спать. На лекции сегодня все равно идти сил нет, голова уже болит, дальше — лучше не будет. Ну а маме — маме спасибо. Сохранила семейную собственность. Не дала б она ему ключи — так он бы дверь вышиб. Или окно. Чини потом.

***

Дальше потянулись недели, и сначала мне даже показалось — жизнь налаживается. Анхен общался со мной исключительно официально, и только на темы работы. Он не только не притрагивался ко мне и пальцем, он даже перестал интересоваться, как у меня дела. Надо сделать это, это и это. На сегодня все, можешь быть свободна. Если хочешь, можешь остаться на рабочем месте до начала лекций, ты мне не мешаешь.

Иногда оставалась, иногда уходила. Да он и сам редко бывал на работе больше трех дней в неделю. Да и в те появлялся лишь на пару часов. У него были дела. У него везде были дела. Вот только до меня ему дела не было.