По ту сторону фортуны. Книга 1. Галопом по Европам

   Я проснулась полностью отдохнувшая около одиннадцати утра. Яркое солнце просвечивало сквозь тёмно-зеленые портьеры, сохраняя полумрак в комнате. Подойдя к окну, раздвинула шторы и окинула взглядом панораму. Холодная Балтика простиралась перед глазами, но солнечные лучи создавали ощущение ласкового и тёплого Средиземного моря, отличие только в окружающих пейзажах. В Гдыне, как и в Калининградской области, берега поросли высокими разлапистыми соснами. Лето было в разгаре и открывшаяся безмятежная картина приводила в состояние душевного покоя. Вчерашний день со всеми его событиями казался каким-то далёким и ненастоящим, но реальная белая коробка стояла рядом с кроватью на стуле. Я открыла её и пересчитала – тринадцать, всё на месте.

   Привела себя в порядок, переоделась и спустилась на первый этаж. Большая гостиная – моё любимое место в доме Лешека, в ней находятся самые интересные экспонаты из его коллекции, французский антиквариат. Большой буфет с карликами Нотр-дам-де-Пари тысяча девятисотых годов вызывает моё особое преклонение. Колонны изображают тех самых карликов, которых мы знаем по всемирно известному собору в Париже, корону венчает балюстрада с четырьмя шишками и изображением лешего. Когда поляк рассказал мне об этой фигуре, я долго смеялась.

– Это твой шкаф, Лешек! Леший– Лешек!

   Сначала он никак не мог понять, что я имею в виду. Прошлось включить гугл и сделать перевод на польский язык. Ему так понравился этот каламбур, что поляк горделиво постучал по шкафу и заявил:

– Это мой автопортрет!

   Дружелюбный Лешек многому научил меня. С его помощью я стала разбираться в сортах дерева, получила первые навыки по уходу за старинной мебелью, но фарфор всегда оставался моей главной любовью.

   Я погладила рукой карликов. Кто тот великий мастер, который кропотливо вырезал фигурки, оставляя память на века? Он превратился в тлен, а мне довелось наслаждаться его выдающейся работой.

   Лешек и Света сидели за столом на террасе. Выспавшаяся подруга выглядела чудесно. Каким-то образом ей удалось вытащить из-под повязки белокурые пряди и она уложила их на плечи. Правда, тюрбан уже не выглядел белоснежным. Можно попробовать украсить его стразами и будет как чалма, или цветок воткнуть из Лешекиной клумбы. Я представила себе эту картину, усмехнулась и тут же придумала Свете прозвище – царевна Ширин. Домработница суетилась, накрывая к позднему завтраку.

– День добры, пани Агнешка, – с радостью поприветствовала я.

– Добры, пани Наталия, – ответила она, улыбаясь, и поправила белоснежные накрахмаленные салфетки.

– Всем привет, что-то случилось? Чего притихли? – обратилась я к друзьям, намазала масло на ещё теплую булочку, подтянула к себе тарелку с сыром и налила кофе.

– Привет, привет, – лениво отозвалась Света, с наслаждением потягивая кофе. – Ничего не случилось. У Лешека рацпредложение. Хочет с нами ехать через всю Европу.

– Зачем? В гости?

– Не-а…. Хранить он, видите ли, нас собрался.

– В смысле – хранить? От кого, от бандитов? – спросила я и с большим сомнением посмотрела на поляка. Ну никак он не тянет на бодигарда.

– Не от бандитов. Хранить от вас хочу, – сказал Лешек, крутя в руках кипельно белую салфетку и раскачиваясь на стуле как маятник.

– Ничего себе! Ты собрался хранить нас от нас самих?

– Так есть, – подтвердил поляк, рассеянно глядя перед собой.

   Я чуть не поперхнулась булкой, а между тем маятник набирал амплитуду. Грохнется еще….

– Лешек, мы из доверия вышли? – с интересом спросила я, прикончив первую плюшку.

– И я о том же, – поддакнула Света. – Всё утро ему растолковываю– мы люди надёжные, не подведём. Свой долг выполним, надежды оправдаем, приложим все усилия.

– Уже…, – фыркнула я и мы со Светой рассмеялись.

   Безобидно подтрунивать над Лешеком – обычное дело. Все наши лёгкие ироничные хуки и клинчи он принимал со снисходительной улыбкой и невозмутимым спокойствием.

– Ты что думаешь, мы начнём ломать себе руки и ноги прямо за твоим порогом? – продолжала подшучивать Света.

   Я посмотрела на неё. Кто бы говорил, с её-то битой головой лучше бы помолчала, тем не менее, сдержалась и сказала поляку:

– Ничего не изменится, если ты будешь следовать за нами или впереди нас. И что, всё бросишь и поедешь?

– На одну неделю я могу, – ответил он. Колебания маятника неотвратимо приближались к критической точке.

– Чему быть – того не миновать, мы постара…– не успела закончить фразу Света, как раздался оглушительный грохот.

   Культовый венский стул с гнутой спинкой не перенёс такого безобразного обращения и взбрыкнул всеми четырьмя ногами, опрокинув седока. Мы ахнули! Агнешка кинулась к нему. Она поднимала его сзади за плечи, сочувственно восклицая:

– Пан Лех, вы целы?.. Матка Бозка!.. Как же вы?..

Света принялась помогать ей и потянула поляка за руки.

– Ещё охранять нас собрался! Доблестный рыцарь Дон Кихот, копья ломать не требуется, сами справимся, – ворчала она, едва сдерживаясь от подступающего смеха. – Сильно ударился?

– В порядке! – крякнул Лешек, поднимаясь и потирая спину. – Холера!