По ту сторону фортуны. Книга 3. По воле случая

– Тебе этого не понять! Люди такие деньги платят, чтобы отыскать редкие вещи, а мы их сами из дома выталкиваем!

– Вот и хорошо, что нам огромные деньжищи за них дадут, причём в валюте. Ты хоть предварительно посчитала, на сколько это потянет, Лобачевский?

Света прекратила паковать и сердито бросила на меня взгляд из-под нахмуренных бровей.

– Пока только сундук с посудой. По моим прикидкам, от ста до ста десяти тысяч долларов.

Светик присвистнула от невообразимости этой цифры.

– А ты думала? Не копеечным ширпотребом из супермаркета торгуем. А если ещё два сундука продадим, то это плюсом по три – четыре тысячи. Ну, Лешек хотел один забрать, ему скидку пятьдесят процентов сделаем, – мне доставляло мстительное удовольствие дразнить ошеломлённую Светку. – Пойдём, покурим.

– Ты снова решила разбудить дурные привычки? – спросила взбудораженная подруга, беря со стола сигареты. – Правда, такая сумма офигенская?

– Шуточки шучу! Ещё надо взять пару книг и во Флоренции в центральную библиотеку заехать. С платьями что-то придумать, хотела в театры какие-нибудь предложить. У меня голова кругом идёт, когда всё успеем? Ты уедешь, а я буду по всей Италии носиться с этой стариной в зубах. Измаюсь, пока последнюю книжку не пристрою.

– Так давай завтра и рванём, чего ждать? – разумно предложила Светик. – Пойдём, покурим и обсудим.

Я позвала Бригитте. Всё это время она с немецкой педантичностью скрупулезно сверяла фарфоровые изделия с фотографиями в каталогах. Проверяла номера в реестре и отмечала их на бланке, заведённом мной для каждого заказчика. Брит отмечала галочки простым карандашом и расставляла по всей гостиной уже отработанные заказы. Света делала контрольный выстрел, то есть с точно такими же бумагами проходила следом за немкой, не дай Бог, что-то уйдёт не по адресу.

Для меня организация этого процесса не составила никакого труда, а пользы принесло много. Документацию вели на русском и английском языках. Таким образом, все вместе плодотворно трудились третий день.

Друг за дружкой мы направились в беседку. В Италии, а тем более в Тоскане, осень ещё не наступила. В это время года, в промозглом от частых дождей Калининграде, муторно и сыро. Здесь же лето продолжалось в своих ярких красках и жаркой погоде. Для кого-то из России его продавали за деньги, а для меня летний сезон продолжался бесплатно. Двор ещё утопал в цветах, кусты олеандра опоясывали дом пышным розовым кушаком. Мои взлелеянные клумбы пестрели весёлым ковром, притягивая взгляд. По всему двору были расставлены большие горшки с бушующими в них разноцветными растениями, название которых я даже не знала. По весне мы с Добрыней скупали рассаду на местном рынке и просто втыкали её где придётся. Повсюду развешаны горшки с ампельными цветами, всё в точности соответствии с итальянскими традициями. Беседка, увитая со всех сторон бугенвиллией, манила под свою сень сиренево-розовым покровом. К сожалению, насыщенный цвет немного потускнел и цветы начали опадать. Но скорбное увядание не оказывало никакого влияния. Тоскана прекрасна всегда. Имея за плечами целый год владения этим подарком, я никак не могла привыкнуть к нему. Каждый раз, оглядывая двор, какая-то жаба внутри тщеславно начинала квакать: «Это моё! Это всё принадлежит мне»!

Мы с подругой закурили. На удивление, Брит тоже попросила сигарету у Светы и с видимым наслаждением дымила вместе с нами.

– Не думала, что ты куришь, – я обратилась к ней по-немецки.

Она улыбнулась и пожала плечами:

– Иногда балуюсь. Мне у вас очень нравится, красиво, уютно. Не ожидала, что работа принесёт такое удовольствие. Вы всё продали?

– Да, почти.

Я взяла ещё одну сигарету, подумала – надо заехать в магазинчик, взять несколько пачек, раз уж мы все подсели на Светкин никотин.

– Я бы хотела что-то купить для себя на память, – сказала Брит.

– У тебя же есть браслет.

– Это талисман, я его никогда не снимаю. Тепло идёт от него, – ответила она, подняла руку и любовно посмотрела на украшение.

Я улыбнулась. У мечтательной фрау Майер возникали такие же ощущения, как и у меня. Моё первое впечатление от старинного изделия – мягкость и нежность.

– О чем вы говорите, Наташ? – негромко спросила Светик. Непонимание сути разговора для неё неприемлемо, нужно обязательно воткнуть хоть какую-нибудь фразу.

– Да так… Брит считает, что я должна оставить всё себе, такую красоту продавать нельзя. Ещё велела не слушать подруг, которые ни черта не понимают в антиквариате, – я с вдумчивым видом высказала это Свете.

Она удивлённо распахнула глаза:

– Серьёзно?.. А она-то сама разбирается?

Я засмеялась и обняла её.

– Да ну тебя, Натка! Тебе верить – себя не уважать, – она нарочито грубо оттолкнула меня, фрау Майер усмехнулась.

– Учи языки, Светик, – наставительно сказала я. – Ладно, вы тут работайте, а я по соседям пройдусь, может кто-то подскажет, что тут случилось. Да и время обеденное, что-нибудь поесть сообразите.