По ту сторону глянца

Мать какое-то время пинает дверь, проклиная никудышную дочь. Я сижу тихо как мышка. Жду, когда успокоится и, переодевшись, уйдет за «лекарством от нервов». Тогда в моем распоряжении будет минут десять, чтобы собрать свои вещи и свалить из этого гадюшника.

Куда?

Я еще не решила. Главное успеть до того, как мать вернется с подкреплением из местных забулдыг, которые с легкостью вынесут хлипкую дверь. Такое уже бывало, но мне каким-то чудом удавалось вырваться. Дальше испытывать судьбу нельзя. Надо бежать отсюда без оглядки, иначе однажды меня или забьют до смерти, или изнасилуют.

Как только раздается характерный хлопок входной двери, я покидаю свое временное убежище и быстро бросаю в спортивную сумку вещи первой необходимости и документы. К счастью, у меня немного шмоток и на сборы уходит не больше пяти минут. Сунув телефон вместе с зарядным устройством в задний карман джинсов, выскакиваю на площадку, торопливо запираю дверь и несусь по лестнице вниз.

Выбегаю на улицу, накидываю на голову капюшон толстовки и, боязливо оглядываясь по сторонам, крадусь под балконами к соседнему подъезду. Набрав на домофоне номер квартиры Круглова, нервно кусаю разбитые губы, чувствуя разливающийся во рту металлический привкус. Чуть не плачу, когда он, наконец, открывает и буквально взлетаю на третий этаж. Но вместо Эдика вижу на пороге его отца.

От моего внешнего вида у Круглова-старшего пропадает дар речи, густые седые брови сходятся на переносице, темные восточные глаза смотрят испытывающе и тяжело. Мне становится не по себе, хотя Эдик с пеной у рта заверял, что его отец очень хорошо ко мне относится. Когда-то так и было, но после того, как их с мамой опыт совместного проживания закончился не на самой приятной ноте, многое могло измениться. Да и какой здравомыслящий отец будет потворствовать дружбе единственного сына и дочери бывшей любовницы, наставившей ему рога с кучей вонючих алкашей.

Тем не менее мужчина распахивает дверь шире, кивком предлагая мне войти. Убегать поздно и глупо. Жутко смущаясь, я перешагиваю через порог.

— Здравствуйте, Руслан Олегович, — прикрывая волосами опухшее лицо, робко топчусь на коврике в прихожей. — А Эдуард дома?

— Нет, Варя. — он отрицательно качает головой, забирая у меня сумку и вешая на крючок для верхней одежды. Мне неловко и стыдно, хотя ничего плохого я не сделала. — Я сам два часа, как с вахты вернулся. Ты заходи, — Руслан Олегович по-отечески улыбается и отступает назад. — Есть будешь?

Я судорожно сглатываю, вдыхая аппетитный запах только что приготовленного плова, и кротко киваю. Выдав мне тапочки, мужчина приглашает следовать за ним на кухню. Я скромно сажусь на табурет в углу возле стола и, заметив розетку, ставлю свой телефон на зарядку.

Пока Руслан Олегович накладывает мне щедрую порцию плова и наливает чай, мобильник, наконец, включается. Я быстро проверяю мессенджер и пропущенные звонки. Почти все от Эдика и пара тревожных сообщений от Марины. Забавно, но тревожится она не за меня, а за платье, которое я ей так и не вернула.

Пишу подруге, что со мной и платьем все в порядке и в скором будущем мы обязательно встретимся все втроем. Грызлова посылает мне класс и ржачный смайлик.

Эдику набираю гораздо дольше: «Привет) Я никуда не пропала, но ты знатно накосячил, бро (смайл с рожками). Подробности позже. Мать опять бушует, я у тебя. Открыл твой отец. Пловом угощает. В целом, жива. Приезжай быстрее, жду».

Эдька тут же просматривает и сразу набирает.

— Потом ответишь. Ешь, — Руслан Олегович ставит передо мной тарелку с чашкой, подает приборы и садится напротив. Черт, как же неловко.

— А вы не будете? — смущенно лепечу я, отключая звук на телефоне.

— Я уже поел, — поясняет мужчина, не отрывая от меня пристального изучающего взгляда. — Не стесняйся, Варь. Мы же не чужие люди.

— Спасибо, — вежливо благодарю я и, взяв вилку, с жадностью набрасываюсь на ароматный плов. — Очень вкусно, — хвалю кулинарные способности отца-одиночки.

Мать Эдика умерла, когда ему было десять. Рак груди, обнаруженный на последней стадии, сожрал ее за три месяца. С тех пор Руслан Олегович так и не женился. Я ни разу не видела его выпившим или даже слегка подшофе. Пашет, как проклятый, оплачивает сыну образование, два года назад сделал в квартире евроремонт, готовить умеет и человек хороший. Чистоплотный, работящий, ответственный. Не могу понять, как мама могла просрать такого мужика. Жила бы как у Христа за пазухой и горя не знала.

— Ира постаралась? — протянув руку, мужчина осторожно отводит волосы с моего лица и убирает за ухо.

Я молча киваю, запивая сладким крепким чаем сытный плов. Тарелка пустая, в желудке приятная наполненность и немного клонит в сон.

— Пьет? — спрашивает Руслан Олегович.

— Ага, — отвожу взгляд в сторону.

— Что собираешься делать?

— Работать и учиться, — пожав плечами, тихо говорю я.