По ту сторону глянца

Данилова проходится по мне острым пристальным взглядом, задержавшись на том месте, что недавно наглаживала Кира. В глазах вспыхивает что-то тяжелое и раскаленное. Ярость? Ревность? Обида? Угадать и понять эту женщину невозможно. За столько лет я так и не сумел подобрать к ней волшебный ключик. Но иногда мне кажется, что она сама себя не понимает. Надломленная, сложная, непостижимая, эгоистичная до мозга костей. Но раньше Агния устраивала меня и такой…

Что изменилось?

Вероятно, я. А она… она осталась прежней. И это разносит меня на куски.

Не прикасаясь друг к другу, мы неторопливо удаляемся под перекрёстным огнем недовольных взглядов. Нахуй всех. Мне абсолютно похер, кто и что подумает. Правила этих дебильных игр устанавливал не я, и не моя проблема, если кого-то они перестали устраивать. Кира права — пора заканчивать это фарс.

— Давно ты ее трахаешь? — несвойственная Агнии грубость режет слух. Но, наверное, я ожидал чего-то подобного.

— Нет. Она только сегодня мне предложила, — говорю, как есть. — По совету твоего мужа.

— Матвей не мог, — не особо уверенно возражает Данилова.

— Спроси у него сама, — пожав плечами, предлагаю я. — Какой резон Кире врать?

— Глупый вопрос, — раздражается Агния. — Баженова давно на тебя смотрит, словно голодная кошка на сметану, но сегодня она распустила руки, и мне это не нравится, Макс. Я не хочу наблюдать, как эта шлюха хватает тебя за яйца. Собираешься ее выебать — вперед, но не в моем доме.

— Кира хочет замуж, Агния. А не просто поебаться, — прикурив сигарету, я задумчиво смотрю на алеющий закат, наслаждаясь вечерней прохладой. Данилова останавливается, недоверчиво взглянув мне в глаза.

— За тебя?

— А ты против? — выпустив в сторону дым, задаю встречный вопрос.

Она вздрагивает, словно от пощечины, кожа лица приобретает пепельный оттенок. В этот момент внутри еще теплится надежда, что у нас может быть крошечный, призрачный шанс…, но Агния убивает меня одним единственным словом:

— Нет.

Это конец. В глазах темнеет, сердце полосует невыносимая острая боль, насквозь простреливающая грудную клетку. Я знал… готовился к подобному исходу, когда ехал сюда. Но, сука, нельзя быть готовым выхаркать с кровью собственное сердце.

— Тебе стоит подумать, Макс. Для брака Кира Баженова подходящая партия, — Агния прикасается к моему плечу, а я не чувствую. Вообще, ничего, кроме кипящего внутри желания сомкнуть пальцы вокруг ее шеи и заставить, наконец, заткнуться, но она продолжает лить яд на открытую рану: — Если ты женишься, это избавит нас от лишних слухов. Лера начала задавать о тебе неудобные вопросы, и в желтой прессе пишут разное.

То есть, она считает, что подстилка ее мужа для меня подходящая партия? Охуеть, это просто верх цинизма. У меня нет слов. Я чувствовал бы себя менее униженным, если бы она плюнула мне в лицо.

Криво усмехнувшись, бросаю сигарету на идеально стриженный газон. Агния вопросительно поднимает брови, ожидая от меня хоть какой-то реакции. С трудом сдерживая кипящую внутри ярость, я кладу ладони на ее бедра и рывком прижимаю к себе.

— Ты что творишь? — она ошарашено округляет глаза.

— Поздравляю с юбилеем, — наклонив голову, грубо впиваюсь в ее губы, вкладывая в жёсткий поцелуй всю свою злость и горечь.

Она сдается, отвечает, позволяя буквально насиловать ее рот. Подчиняется чисто на инстинктах, по привычке. Обычно в запертой изнутри квартире мы начинаем примерно с этого. Моя нетерпеливая грубость, ее молчаливое согласие и одержимая похоть между нами. А было ли что-то еще?

Потерявшись в знакомых ощущениях, Агния порывисто зарывается пальцами в мои волосы, скребет ногтями затылок, притягивая ближе. Ее гортанные стоны вибрируют на моем языке, посылая электрические разряды прямиком в пах. Чувствую дрожь и жар трущегося об меня тела и собственное болезненное возбуждение. Ширинка трещит по швам, мысли вышибает напрочь. Смяв ладонями упругую задницу, я подсаживаю ее на себя и рефлекторно толкаюсь бедрами.

— Не здесь…, — она со стоном отрывается от меня.

— Да похуй, — бросаю я и снова тянусь к ее губам.

— Здесь нельзя, Макс, — упирается ладонями в мою грудь, а в глазах безумный блеск, помада размазана по всему подбородку, соски призывно натягивают плотный хлопок повседневной рубашки.

— А если очень хочется? — Не отрывая ладони от ее задницы, вторую засовываю за пояс удлиненных женских шорт. Провожу пальцами по влажной ластовице трусиков и сдвинув в сторону сразу ныряю вглубь. Пиздец, там потоп. — Тебе сильно хочется, Агнюш? — толкаюсь в нее тремя пальцами, большим растирая набухший клитор.

— Да-а-а… не-е-ет, — сбивчиво поскуливает она, мотая головой и ловя воздух открытым ртом. В широких темных зрачках концентрированная похоть. Глаза закатываются от удовольствия. Каждое движение моих пальцев сопровождается пошлым хлюпаньем. Это безусловное «да». — Быстрее, пожалуйста… дай мне больше … — умоляет, разводя ноги и нетерпеливо подмахивая бедрами.

— Больше? Что именно ты хочешь? Я не понял, Агния, — замедляясь, вытаскиваю пальцы с влажным хлопком.

— Трахни. Быстро и жестко, сейчас…