По ту сторону греха

– Наверное, чтобы непорядочные люди не мухлевали, – не находила я, кусок вишневого пирога, что Директор купил в качестве десерта, занимал меня куда больше.

– Надо будет твою племянницу для пользы дела привлечь, – не унимался начальник.

– Ни за что! – вытаращив глаза, замычала я с полным ртом пирога, пришлось проглотить тот, практически не жуя. – Девочка в ваших затеях участвовать не будет, имейте совесть, в конце концов!

Измайлов с интересом меня осмотрел, однако возражать не стал, вместо этого сосредоточился на гуляше. Я решила закрепить успех, так, на всякий случай:

– Я серьезно на счет племянницы, – произнесла я настолько твердо, насколько могла. – Втянете ее и на мою помощь больше можете не рассчитывать!

– Да понял я, девчонка неприкосновенна, – отмахнулся Директор, и одобрительно хмыкнул: – Вот же тигрица!

Я второй раз за обед едва не подавилась пирогом, слезы брызнули из глаз, наверняка размазав тушь и тени. Прокашлявшись и промокнув глаза салфеткой, я укоризненно глянула на заведующего, его ожидаемо не проняло. Обед заканчивали в тишине. Чтобы было не так обидно за впустую потраченное время, я все же поглядывала временами по сторонам, но ничего странного, как и хотя бы просто любопытного, так и не заметила. Измайлов молчал, так что узнать, к каким выводам пришел он, не представлялось возможным, а спрашивать я из вредности не стала.

На обратном пути уже на лестнице у Измайлова зазвонил телефон. Не знаю, что ему там сообщили, но лицо заведующего мгновенно стало темнее самой грозовой тучи.

Глава 9

Начальник коротко бросил: «скоро буду», – и за руку притянул меня к себе. Я стояла на пару ступеней выше, так что наши лица оказались на одном уровне.

– Иди на кафедру, и делай вид, что все в порядке, я вернусь, как только смогу, – тихо проговорил он мне на ухо, а потом скинул бомбу: – У нас еще один парень выбросился из окна.

– Что? – не сразу дошло до меня.

– Ступай, а мне надо к ректору. Выясню все, что смогу, и вернусь.

Я тупо кивнула и продолжила подъем. В какую сторону двинулся Измайлов, даже не обратила внимания. Студенты весело скакали мимо меня по лестнице, кто-то говорил на ходу по телефону, встречались даже ребята с озабоченными лицами, каждый жил своей жизнью, своими проблемами и интересами и даже не подозревал, что совсем недавно прямо под нашими носами мир незримо изменился. Одно событие, чья-то трагедия, и все уже не будет так, как прежде.

На автопилоте я вошла в преподавательскую и села за стол.

– У вас все в порядке? – поинтересовалась Елена Николаевна, чей стол располагался по соседству с моим.

– Да, спасибо, задумалась просто, – я вымучила улыбку и уткнулась в записи, чтобы не смущать народ собственным не вполне адекватным видом.

Женщина кивнула и продолжила что-то писать на листке. А я все думала о выбросившемся парне. Никак не могла перестать, хоть и понимала, что лучше от этого никому не будет, я только зря терзаю себя. Что могло заставить молодого парня так поступить? Несчастная любовь? Трудности с родителями или деньгами? Проблемы с учебой? Решила на всякий случай никогда не ставить двоек, мало ли чем это впоследствии может обернуться.

Прозвенел звонок, оповещавший о начале занятия, комната опустела, и я осталась одна. Пар у меня больше не было, а уйти домой не позволяли дополнительные обязанности в виде подслушивания за студентами-кавээнщиками. Хотя, в том, что репетиция у них состоится, я уже уверена не была. В любом случае, следовало дождаться Измайлова и узнать, что он скажет.

Появился начальник спустя примерно час, начавшаяся пара еще не успела закончиться. Мне показалось, за это время он помрачнел еще сильнее, тонкие губы, сжавшись в линию, совсем исчезли, а пространство между бровей разрезали две поперечные морщины. Пригласил к себе в кабинет и коротко рассказал все, что узнал сам. Новости были неутешительные. Парень умер мгновенно, приехавшая скорая констатировала факт смерти. Причем, выбросился он, пребывая скорее всего не в здравом уме. Видевшие его до трагедии ребята сообщили, что тот вел себя странно: был очень эмоционален, подпрыгивал на месте, тараторил всякий бред и сопровождал это бурной жестикуляцией. А потом вдруг рассмеялся, запрыгнул на подоконник и сделал то, что сделал. Никто не ожидал ничего подобного и даже среагировать не успел. Соседнее крыло университета, где и случилось несчастье, уже стоит на ушах. До нас, находящихся в противоположной стороне, печальные новости еще не успели дойти, судя по относительному спокойствию окружающих.

– Вы думаете, он был под наркотиком? – уточнила я то, о чем не было сказано напрямую.

– Вероятнее всего. В любом случае, ректор в частном порядке обещал поделиться результатами вскрытия.

Мы помолчали.

– До сих пор думаешь, что я блажь затеял? – всерьез поинтересовался Андрей Маратович.

– Уже не знаю, – спустя время севшим голосом ответила я. Ситуация становилась все страшнее, и от личного участия во всем этом было не по себе. – Кто, если не мы, да? – печально усмехнулась.