По ту сторону грез

Это была пытка. Сладкая, волнующая. Хотелось податься ближе, в надежде, что шеи коснуться его губы. Дышать ровно не получалось при всем старании, перед глазами плясали черные точки, а в ушах грохотало.

— Но не вы… — шепнула я в ответ, все так же неотрывно глядя в янтарные глаза.

Инквизитор прикрыл глаза и кивнул. Нервно дернулся кадык, желваки на челюстях вздулись. Эван волновался, и по привычке сдерживал свою звериную суть, которая, видимо, рвалась наружу. За этой внешней холодностью бушевала целая гроза, с вихрями, молниями и проливными дождями. Мистер-айсберг боялся поддаться чувствам и эмоциям, а они все сильнее захватывали его. Он сомневался. В этом я могла его понять.

— Почему? — шепнула я снова, наслаждаясь видом его сверкающих, полных волнения глаз.

— Потому что не хочу, чтобы это был просто сон, — шепот у самых моих губ, — ведь там я был счастлив… с вами…

Хотелось и плакать и смеяться. Хотелось обнять его, но руки не слушались. Тело сковала непонятная робость, словно я так же, как и Эван, боялась спугнуть этот миг.

— Я тоже не хочу, — подаваясь вперед, выдохнула я. — в том сне вы стали мне дороги…

Плевать, что это было — сон, бред, коллективная галлюцинация. Мне было не важно то, как мы встретились с этим мужчиной. Важным было лишь то, что рядом с ним мне впервые в жизни было хорошо, словно рядом с родным и близким человеком.

— Если я тебя поцелую, ты исчезнешь? — с усмешкой шепнул он.

— Не знаю, — усмехнулась я, — но если это опять сон, я знаю где тебя искать…

У меня было чувство, будто я сдувшийся шарик. У меня подкашивались ноги и кружилась голова, но сильные руки держали не давая упасть. Эван сжимал меня с такой силой, словно и вправду боялся потерять. От этого натиска, казалось, расколется дубовая дверь, в которую меня вжимали. Слышалось тихое урчание сытого хищника и скрежет когтей по древесине. Эван медленно терял контроль над собой, и это пьянило еще сильнее.

Мы редко являем себя миру теми, кто мы есть, обнажить тело всегда легче. Обнажить душу порой бывает страшнее. Мы прячемся за масками, скрываем чувства, смеемся, когда хочется рыдать. И обретаем счастье лишь с тем, кто примет нас без масок и притворства. Такой принял меня Эван. Таким я хотела видеть его рядом с собой. Я хотела, чтобы он был свободным от запретов, которые наложил на себя сам.

— Я теперь тебя не отпущу, — хищно усмехнулся Стоун, отстраняясь.

Потом озадаченно уставился на двери за моей спиной. Там на светлом дереве виднелись глубокие борозды от когтей. Меня не пугало то, что он менялся рядом со мной, а вот Эвана его метаморфозы заметно волновали.

— Вернешь в камеру под замок? — предложила я, обнимая его за шею.

— Там сыро, — совершенно серьезно заявили мне.

Хохотать мы стали почти одновременно. Но все же первый смешок издала я. Эван подхватил, и вот уже мы оба корчимся от смеха, обнимаясь сильнее, чем во время поцелуя. Наше безудержное веселье прервал грохот чего-то тяжелого, упавшего за дверью. А потом полный недоумения и растерянности голос Манои изрек:

— А что там происходит.

Реакция у Эвана была отменной, так что, пока я еще собирала мысли в одно стадо, инквизитор лихо распахнул дверь. Лихо, но осторожно, да так, что я мягко переместилась вместе со створкой, оставшись скрытой от посторонних взглядов. Но любопытство — это такая штука, которая сгубила не одну кошку. А я ничем не хуже кошки.

Отклонившись в сторону и высунув голову из-за двери, я смогла лицезреть потрясающую сцену. Джаспер застыл, как гвоздь, у самой двери. Близорукие глаза парня были выпучены до предела, а на щеках алел вполне заметный румянец. Кстати, грохот тоже произвел секретарь, уронив на пол увесистую папку с бумагами. Секретарша пошла и того дальше, припав ухом к дверному замку, сейчас же она спешно изображала помощь коллеге, ползая по ковру и собирая разлетевшиеся писульки. Над всем этим безобразием возвышался Манои. Во всей своей эльфийской красе, в светло-сером костюме, с волосами, рассыпавшимися по плечам. Только физиономия подкачала. Хотя у всех троих выражения лиц были готовой натурой для карикатур. После моего появления из-за створки эти вот «натуры» продолжили вытягиваться, рискуя стечь на пол.

— А что происходит здесь? — в тон эльфу уточнил Эван.

И вот он умудрился «держать лицо», несмотря на растрепанные волосы и распущенный галстук. Про слегка шальной взгляд и покрасневшие губы я умолчу. Мой вид был не лучше, так что даже младенец понял бы, что происходило между ведьмой и инквизитором. Мне даже послышался грохот упавших на пол челюстей. Вот так с треском рвутся шаблоны и в муках гибнет безукоризненная репутация Стоуна-ледника. Приятно осознавать себя солнцем, растопившим эти ледяные шапки.

Подчиненные медленно расползлись из-под ног начальства, оставив эльфа одного неловко топтаться в приемной. Я так же неловко топталась за дверью.

— Я принес результаты расчетов, запрошенные вами, — недовольно скривился эльф. — Если хотите знать мое мнение, то это чистый бред. Такой случай не возможен и…