По ту сторону грез

— Должно быть, раз твой дар поймал его ауру из тысяч других… Или он разыскал тебя в море других магов…

Я замерла, глядя в черные глаза Аурелиса. А ведь я не допускала той мысли, что одержимый искал встречи со мной. Ведь он пытался просочиться за границу моего пустынного мира. Но зачем? Чтобы убить? Расспросить? Предупредить?

— Ложись спать, — тихо засмеялся инкуб, — мне сложно держать видимую форму. Поговорим на той стороне.

И исчез. Демоняка.

Я еще немного посидела в темноте, прислушиваясь к шорохам засыпающего дома, а потом, подхватив подушку, двинулась прочь из спальни. Если это сон, то какой смысл сдерживать свои желания и цепляться за никому не нужную мораль? А если это реальность? В реальности я тоже редко оглядывалась на чужое мнение. А засыпать в одиночестве мне абсолютно не хотелось. Да и стоит узнать, когда именно мне впадать в этот жизнеспасительный сон!

* * *

В коридоре было сумрачно и тихо, где-то внизу еще возилась прислуга, звенели тарелки и шуршали шаги по пушистым коврам. А на моем этаже была тишина, как в гробу. Только узкая полоска света, пробивавшаяся из-под двери кабинета, указывала мне верный путь. Неужели Эван все еще «горит» на работе? Я же собиралась явиться к нему в спальню с подушкой наперевес, готовая скрасить его одинокий сон. А что теперь? А теперь стою с этим предметом под дверью как дура.

— Да сэр, у меня есть основания ей доверять, — прозвучал усталый голос Эвана из-за дубовой преграды — И нет, я не впадаю в крайности… Когда у нас появятся веские причины, то будет поздно! Нет, я не схожу с ума… Сэр, просто обдумайте мои слова… Просто… Да! Слушаюсь…

Жирную точку в беседе поставил грохот, с которой трубку припечатали к телефонному аппарату. Я прижалась к подушке крепче и бесстрашно шагнула в кабинет. Эван сидел за столом, ерошил волосы рукой и зло глядел на телефон.

Мое фееричное появление привлекло внимание инквизитора и вызвало легкое недоумение. А я что? А у меня подушка — почти оружие массового поражения, если учитывать характер моего дара! И я, весело помахав инквизиции подушкой, бодро заявила:

— Войска готовы и ждут команды «фас»!

Женщине всегда проще выйти из неловкой ситуации. Юмор и мимикрия под мозговую деятельность устрицы — то, что действует безотказно. А Эвану, судя по взгляду, настроение нужно соскребать с пола.

— Уже так поздно? — устало уточнил мужчина, бросив взгляд на часы. — Прости, отвлекся на беседу с Дарли.

И снова злющий взгляд на телефонный аппарат, словно только он был виновен во всех бедах мистера Стоуна. Проходя по кабинету, я поспешила избавиться от подушки, отшвырнув ее на софу в углу. Посмеялись, и достаточно.

— Я так понимаю, он мне все еще не доверяет, — усмехнулась я, подойдя к столу вплотную.

Эван вернул мне мою улыбку, откинувшись на спинку стула. В глазах его играли блики от лампы, окрашивая радужку во все оттенки янтаря и золота. И в этом взгляде читалось так много… И такого… У меня даже мурашки по коже пробежались, стало жарко и весело, словно я выпила шампанского, а не заглянула в глаза мужчине. Смирись, Тори, тебе уже не удрать от этих эмоций, и не важно, сон сейчас или явь.

— А тебе не говорили, что подслушивать плохо? — уточнили у меня странным, воркующим тоном.

А я, окончательно обнаглев, уселась на столешницу, перед инквизитором. Смотреть свысока на мужчину было забавно, наблюдать его потемневший взгляд — волнительно.

— Увы, самые веселые и увлекательные занятия часто осуждаются обществом, — шепнула я, покачивая ногой.

Эван расхохотался, откинув голову назад. И я не удержалась от улыбки.

— Но есть и хорошие новости, — отозвался инквизитор, разглядывая мое колено, — Нам удалось вычислить и изъять почти все экземпляры книги Генри Феррекса. И это плюс.

— Но есть еще и минус?

— Есть, — подтвердились мои ожидания, — самого профессора, как и его сына, найти так и не удалось. Они закрыты щитом.

— Их выкрали?

— Они прячутся, — мотнул головой Эван. — Подобные артефакты часто продают на черном рынке. Они путают следы, меняют рисунок ауры.

Я кивнула, о подобных устройствах я читала. Их часто использовали преступники, заметая следы и укрываясь от полиции. Но зачем именитому профессору использовать уловки жуликов и от кого он скрывается?

Инквизитор снова нахмурился, похоже, ему легче давалось суровое выражение лица, чем смех и улыбка. Да и пользовался он ими крайне редко, словно боялся увлечься. Зря! У Эвана был удивительный, грудной смех.

— Нет, мы его вычислим, но на это нужно время, а каждая новая ночь приближает нас к точке невозврата, — вздохнул Эван.

Это точно, уже двое убитых есть, сколько людей погибнет в этой реальности, прежде чем верхушка инквизиции зашевелится? Если сбудутся события из сна…

— Посол? — настороженно уточнила я.

— Жив-здоров, — вздохнул метаморф, — Но я никак не могу приставить к нему охрану. А без веских доказательств Дарли не предложит ему стазис. Сама понимаешь, нет веских аргументов для паники.

— Понимаю, — согласилась я. — Я не аргумент?

— Не для всех, — ответил с улыбкой инквизитор. — Но и тут у меня есть одна идея.