По ту сторону грусти (СИ)

Она несколько раз выдохнула, нахмурившись, и промолчала. Просто подтвердила, что такие телефоны доступны всем желающим. Были б деньги.

Второй такой диссонанс они оба испытали, когда заскочили на ходу в магазин: Алесе вдруг ужасно захотелось пить. После некоторых терзаний она купила напиток с мякотью алоэ. Алеся всегда и всех доводила до белого каления своей неспособностью быстро сделать выбор. Но она тогда и вообразить не могла, что раздражать может само наличие большого выбора. И отсутствие километровых очередей. И охранника у входа, как возле "Берёзки", и деления магазинов на категории: для простых смертных и для номенклатурного сословия.

Юрий Владимирович тоже говорил без колкостей и провокаций, наводящие вопросы задавал осторожно и деликатно. Но уж слишком хорошо она умела его чувствовать. Кроме того, слишком много всего перечитала и передумала.

Алеся не ставила цели никого уязвлять. Ей запоздало показалось, что сама эта прогулка была зря задумана. Простодушно было полагать, что при всей своей прогрессивности человек, всю жизнь проживший в Союзе и отдавший не просто лучшие, а фактически все свои годы, государству, почувствует себя уютно в такой обстановке.

И Алеся его очень понимала. Примерно такое же чувство настигало при переписке с иностранными приятелями: они после универа были отправлены по своим дипмиссиям, а она - на грёбаный завод. И её аж колотило от осознания: да, она тоже "элита", а живёт всё равно хуже. И усилий положить придётся больше. И не для того даже, чтоб переплюнуть, а хотя бы сравняться! Почему ей приходится выгрызать зубами то, что им достаётся как должное?!..

И её ледяным шипом пронзил вкрадчивый вопрос:

- Леся, а сколько у вас лет прошло с тех пор?

Ей не надо было объяснять. Бережно подхватывая недоговорённость, она сглотнула и выговорила:

- В нашей вселенной... ну, двадцать пять.

И здесь полагалось бы провалиться сквозь землю. Потому что вселенная у них была общая.

Андропов не смог сдержать горьковатого вздоха. Сразу же взвихрились и атаковали мысли: не допустить! Догнать. Перегнать.

Не успеть.

Алеся сбилась с шага и сжала кулаки от внезапной боли и пожалела о своих прошлых жестоких высказываниях. Если углубиться в воспоминания, пришлось бы пожалеть о том, что они в принципе встретились. Но уж если обратиться к самому истоку, то разве она искала этой встречи?..

И она потрясённо замолчала от неясной догадки, пока Юрий Владимирович с лёгким волнением не окликнул её. Да, действительно. Может, даже это неудачное свидание для чего-нибудь нужно.

И она просто сжала зубы, когда дошло до прочих неудобных моментов. А их было достаточно. Например, внезапно оказалось, что здесь существует предпринимательство - как бы Алеся ни хаяла свою страну, а пришёл ей черёд чуточку устыдиться: оказывается, не всё у них так страшно. А как бывает - может рассказать "простой советский парень", идущий рядом. Ещё выяснилось, что люди могут свободно обменивать валюту и выезжать за границу: нет, ну каково? Партия бы такого не допустила. И потому большим, хотя и ожидаемым ударом, оказалось её отсутствие. Нет, партии с маленькой буквы, конечно, были, штук пятнадцать. Все при этом ни рыба ни мясо, но это всё равно что по волосам плакать, когда головы нет. Есть, вернее, но совсем другого плана. И это не говоря уже об импортных шмотках, заграничной музыке, о том, что на День Победы - охотней носят яблоневый цвет, а не гвардейские ленты, а на демонстрациях - портреты родных, а не Жукова или Сталина. И о том, что за последние десять лет и в плане языка, и в плане истории стало полегче, и национальная самобытность порой неуклюже, но гордо демонстрировалась.

- Знаешь, Леся, - усмехнулся Андропов, - никакая она не советская, твоя Белоруссия. Обычная буржуазная страна. Ну, в лучшем случае не "советская", а... "югославская".

Алеся подняла бровь:

- Никогда об этом не задумывалась. Я тут выросла, знаешь ли. Но раз ты говоришь, значит, да.

И правда ведь. Тем более что есть тут один товарищ, поразительно напоминающий Тито.

Ей вдруг стало грустно. В том-то и дело, она не замечала то, что бросалось в глаза Андропову - и поэтому многое не ценила. И она с особым своим мазохизмом подобрала нужное словечко: зажралась.

И её захлестнула злая горечь.

- Знаешь, Юра, не буду спорить, - кивнула Алеся. - У нас слово "советский" давно уже - аллегория. И думает каждый о своём.

- А ты о чём думаешь? - посмотрел на неё Андропов.

Они сидели в каком-то скверике. Они вообще двигались перебежками - хотя Юрий Владимирович держался неплохо и не показывал усталости. Но Алеся как нарочно надела ради особого случая очень модные и очень неудобные туфли: так что она постоянно просилась где-нибудь посидеть, ну хоть пять минуточек.

- Я думаю о тебе, - медленно и тихо произнесла Алеся. И это была чистая правда. - Но не всегда так было, - добавила она. - У каждой медали две стороны, у каждого общества свои достоинства и пороки...