По ту сторону грусти (СИ)

Молчит кукушка. Алеся искренняя, добрая - чувствуется это, - но недаром ведь коллега: лишнего слова из неё не вытянешь. А может, и вытянешь, но не хотелось Юрию Владимировичу идти напролом. Тем более, добиваясь ответа, можно испортить отношения. Он понимал, что если из снов его вдруг уйдёт эта необычная спутница - это станет невосполнимой потерей.

И откуда тогда убеждение, что её мир тождественен его?..

Никаких тому доказательств. И поэтому - верить. Надо верить.

Глава десятая

Пульс событий

Алеся избрала свою традиционную манеру: надумывать, накручивать и страдать.

Она уговаривала себя верить в благополучный исход. Но что за этим крылось? Банальная трусость. Надежда, что "всё рассосётся". Но на ошибку глаза не закроешь - Алеся пыталась понять, где оплошала. Она упорно прокручивала в памяти все их разговоры с Андроповым, беспощадно сканировала все свои реплики и тон, до того, что замусоливала их полностью, и мешанина из обрывков их бесед просто оседала в мыслях неприятной тяжестью. Она исподтишка следила за председателем во время следующих встреч, но уловить ничего не могла. Казалось, Андропов стал немного спокойнее. Или это по сравнению с двумя предыдущими разами, когда он устал и неважно себя чувствовал?

Молодец, ничего не скажешь. Давай, злодейка, где твой нож? Всади его в спину. А там проверни на всякий случай, теперь уж точно, наверняка. Ведь это так легко, непринуждённо - отнимать у человека надежду.

Она терялась от этих перемен. Казалось, прошло десять лет - а казалось, пару дней. И ощущение создавалось, будто её пыльным мешком ударили.

Это она когда-то хотела поставить к стенке всех левых?

Это она теперь так переживала за Андропова?

Наверное, по инерции она испытывала подобие стыда за эти перемены, но втайне и гордилась - тем, что смогла постичь ранее непостижимое. Так ей казалось.

И ещё испытывала боль. Многообразную. Тому был ряд причин. Недаром она как-то на пятом курсе, в припадке вины за саму себя, в рыданиях выдала, что она полная бездарь, и если что-либо умеет делать виртуозно, так только страдать.

Хотя ведь вроде и было, от чего.

В виленском отделении Фаланги и связанном с ней Белорусском институте стратегических исследований на неё смотрели как-то странно. Опять то же ощущение: видят экзотическую зверюшку и не знают, что с ней делать, даже какое ей дать тестовое задание. Мусолили её рекомендацию, переводы со старошведского. В промедлении чудился умысел. Она просто не знала, как реагировать на подвешенное состояние. А для отвлечения бомбила с утра до ночи очередной перевод и комментарий.

У Алеси вообще падало сердце: она усомнилась: а стоило ли ей идти в партию? Вот скажите, а где партия - не мафия?..

Фаланга производила двойственное впечатление: что слишком хорошо - кроет подвох. Её чаровала эстетика: чёрно-красные знамёна, орнаментальный крест, патриотизм и громкие фразы. Она была падка на такое. Да. Нельзя было перечеркнуть прошлую жизнь. Алеся помнила, как задыхалась. Её страна была далеко не худшим вариантом: чистые улицы, красивая природа, сравнительно дисциплинированные люди, сравнительно низкий уровень коррупции. А что жизнь скромная, так это с точки зрения Традиции хорошо - чтобы народ не особо расслаблялся, боеспособность сохранял.

Она вспомнила давно ещё читанную большую статью, где россиянин делился своими впечатлениями: в целом положительно, но не скрывая противоречий. И именно там о современной Беларуси говорилось: "Возможно, именно так выглядела мечта Андропова". От этих слов Алесю бросало в жар. Тем более, двусмысленно. Все эти фразы о том, что её страна - "очень советская"... Кто ругал, кто хвалил, а эпитет тот же. Может, из-за этого она поддалась. Человек родом из будущего. Человек родом из Мечты.

Но, хотя она с годами устала романтизировать "чикагских мальчиков" и уличные перестрелки с террористами, её мечты были несколько другими, и по стилю, и по масштабам. Ей отчаянно не хватало "величия". Прозаическая реальность наваливалась тоской.

Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино...

Но мы, как птицы, садимся на разные ветки и засыпаем в метро...

А когда она попала в Великое княжество, то крышу снесло полностью. Она хотела великой Родины. Хотела сделать мир лучше. И безудержно хотела блистать. Опьянение. Блеск. Потому и попалась: надела мундир и, сияя, влетела под своды Минобороны. Чем закончилось, известно. Чем закончатся её нынешние искания, не известно вообще.

Да как бы вместе с ними не начались лихорадочные поиски жилья. Хозяйка квартиры вечерами пила на проспекте Маннергейма свой "депрессо" с ментоловой сигареткой и макарунами и стремительно разочаровывалась: в учёбе в частности и в избранном направлении в целом. Кто её разберёт, почему. Творческие люди - системы очень сложные. Теоретически Алеся могла бы проникнуться, но тошнотворное раздражение и страх нарастали с каждым днём и каждым сообщением от Киры. Ведь это означало, что она не то забирает документы, не то оформляет "академку", но в любом случае возвращается в Минск. А значит, Алесе надо собирать манатки.