По ту сторону грусти (СИ)

- Ещё и полезное, - прибавила Алеся, - и тоже как зелье, заговорённое. Да, ты бокалы прямо здесь оставь. Я их потом заберу.

- Из какого космоса ты это достала?!

- Секрет, - кокетливо отвела глаза Алеся и только сейчас ощутила, как слегка кружится голова и подрагивают мышцы после стремительных бросков между мирами. Она почувствовала себя очень счастливой, глупой и усталой.

Ведь это был просто летний коктейль, а не какое-нибудь редкое лекарство.

- Я не знаю, как, но всё-таки зря ты это сделала, - смущённо заметил он, отставляя бокал в сторону.

И Алеся умудрилась не обидеться, потому что дочитала продолжение: "Ну кто я такой, чтоб ты меня постоянно осыпала чудесами?".

- Но ты же мой мальчик Юрочка, - нежно промурлыкала Алеся и прижалась к его плечу.

Андропов поцеловал её в голову, вдохнув ромашковый аромат тонких пепельных волос. Алеся потёрлась щекой о его рубашку, замерла на каких-то две секунды - а потом вдруг мягко, но настойчиво вывернулась, встала и отошла на пару шагов, отвернувшись и понурив голову. Она сжимала кулаки так, что белели костяшки.

- Что такое, Леся? - встревоженно спросил Юрий Владимирович.

Да уж. Когда Сила была отпущена и рванула дурным потоком, Алеся не вынесла напора и принялась носиться между мирами, с самоубийственными тратами и одержимостью. Но это было кровопускание. После вернулась способность соображать. И мысли прежние вернулись.

- Ну ответь мне.

Она опять сказала "мой". А на самом деле... Да, ей нравилось, что встречи были в основном уединёнными. В иных случаях Алеся незаметно находилась во втором ряду или в толпе (значительно реже). И в этом ведь неестественность, перекос! Не должно так быть, и то, и другое конспирация, а они должны иметь и середину, близкое окружение, и появляться, и разговаривать вместе со всеми, а не таиться, как воры, они должны быть... просто вместе!

- Прости, - прошептала она, - я же говорила сегодня, что внезапно расстраиваюсь или...

Она с генералом раньше жаждала встречи, не могла вытерпеть и томилась, и даже плакала взахлёб, но это нормально было, что он её покидает, а тут...

Небывалое, для неё почти противоестественное чувство - ей хотелось бытия полной чашей, а не отмеренными глотками, всего, побольше, не только парада, но и закулисья, и будней, и серенького пепла между огневыми искрами, и обсуждений каждодневных дел, и... Господи, как же это всё называется-то?!

Не просыпаться и его не отпускать, нет, постойте, остановите эти стрелки, я ещё не сложила слово "Вечность"! А ну-ка стойте!

Как это всё вместилось в пару секунд?..

- Или что?

- Начинаю бояться...

Алеся с ужасом ощутила, как вскипают слёзы на ресницах, и кинулась Андропову на шею, и зашептала:

- Юрочка, Юрочка, пожалуйста, не езди, не лети никуда, не надо, прошу тебя! Юрочка, не надо! Не бросай меня!

И вот уже слабо вздрагивали её худые золотистые лопатки, и мокрые ресницы касались его кожи, и руки хватали судорожно, водили по любимой спине в летней рубашке, будто хотели убедиться, что вот он рядом с ней, живой и невредимый, и самый настоящий, не смейте говорить, что вся её любовь выдумка или призрак, слышите?!

Как я вас всех ненавижу, подумала Алеся.

И она даже не знала, кого, к своему ужасу, ну не тех же, что может что-то там не то о ней подумать, и не его конкретных врагов, нет, никакой Щёлоков или Гришин не попадали под этот неслышный крик - но тех, кто стоял за прошившей её вспышкой жути и боли...

- Ну что же ты так убиваешься, Алеся, - огорчённо приговаривал Юрий Владимирович, гладя её плечи, - что ты там уже высмотрела и напридумывала? Обыкновенный зарубежный визит, чего там такое жуткое уже?.. Авиакатастрофа?

Она честно присмотрелась и столько же честно выдавила:

- Н-нет.

- Массовые беспорядки? Бомба? Снайпер? Ещё какая-то ерунда?

- Не... нет... ничего такого не вижу... - насуплено, сосредоточенно бормотала Алеся, как будто расстроенная, что никак не может объяснить свой неожиданный всплеск.

- Ну а что же ты... ну лапочка, ну мусечка...

Он беспрерывно воздушно, легонечко целовал Алесю то в ушко, то в краешек брови, то в щёчку, то в висок, и она, как котёнок на солнечные зайчики, отвлекалась на эти беглые ласковые поцелуи, всхлипы становились тише и реже. И вот она уже приникла мягко и расслабленно, по-детски обнимая Андропова под мышками. Потом её руки плавно соскользнули, она чуточку отстранилась и, глядя на него, виновато улыбнулась:

- Прости, Юра, что я так нервничаю.

- Ничего. Всё будет хорошо, - произнёс он тихо.

И подушечками пальцев тронул персиковую кожу у неё на плечах, развернул от себя и начал легонько целовать её обнажённую спинку. Словно решил расставить точки над "i" - осторожно и проникновенно, янтарно-золотая поверхность кожи как карта, его касания - флажки... Алеся глубоко и неслышно вздохнула и прикрыла глаза, чувствуя, словно она кораблик на ласковых волнах, взялось откуда-то чувство этого лёгкого, внутреннего, нет, общемирового, всепроникающего покачивания, как в колыбели, но так легко, и сладко, и воздушно ей никогда не бывало - она таяла, не от жары, а от нежности.