По ту сторону иллюзии. Мемуары величайшего шоумена Земли

Черити исполнился уже двадцать один год, а для того времени быть незамужней в таком возрасте было по меньшей мере странно, если не сказать постыдно. Мисс Халетт не оставалось ничего, кроме как, скрепя сердце, разрешить молодым обвенчаться в церкви. С одним только условием: никогда не уезжать из города.

Финеас обожал и боготворил свою молодую жену, поэтому согласился со всеми условиями ее матери, да и уезжать пока он не собирался. Конечно, мечта о покорении Нью-Йорка все еще маячила перед глазами, но все это так, фантазии, а нужно было уже повзрослеть. Он обещал Черити, что та никогда и ни в чем не будет нуждаться, и намерен был сдержать свое слово.

«К тому времени мне стало ясно, что я еще не нашел своего места в деловом мире. Я понял, что у меня отличные способности зарабатывать деньги, равно как и избавляться от них; но своего призвания, уготованного мне судьбой и, как я надеялся, для которого я был создан, еще не нашел. Точнее сказать, на тот момент я еще не понял, что оно состоит в том, чтобы удовлетворять ненасытную потребность человеческой природы – любовь к развлечениям и всяческим надувательствам» (Финеас Тейлор Барнум).

Сразу же после свадьбы Финеас и Черити отправились на несколько дней в Нью-Йорк к родственникам девушки. Барнум всегда мечтал побывать в этом огромном мегаполисе, но даже не предполагал, насколько то, что он увидит, будет различаться с рассказами отца об этом городе. Отец бывал там во времена войны, еще в далекой молодости. За несколько десятилетий этот город преобразился до неузнаваемости, превратившись в один из самых современных городов того времени. Более всего Финеасу понравился музей Нью-Йорка, в который они зашли совершенно случайно. Возможно, все дело было в том, что они жили в одном из богатых домов в центре города, возможно, в том, что посещали лишь туристические достопримечательности, а возможно, к впечатлениям прибавился любовный туман медового месяца. Ведь всем известно, что впечатления от города зависят прежде всего от того, с кем ты их разделяешь. Так или иначе, Черити и Финеас были буквально очарованы Нью-Йорком. Когда пришла пора уезжать, оба они уже считали дни до того момента, когда сюда можно будет вернуться. По возвращении домой Черити узнала о том, что беременна, и мечту о новой поездке в Нью-Йорк пришлось отложить до лучших времен.

– Что за глупость этот закон о запрете торговли по воскресеньям?! – воскликнул однажды кто-то из покупателей магазина.

– Единственный день, когда можно отдохнуть, а нам запрещают веселье и праздники, – поддержал его владелец местной пивной.

– Так велит церковь, а вы и так нарушаете ее заветы, продавая людям яд, – пробормотала вошедшая некстати мисс Халетт.

Финеас Барнум предпочел тогда промолчать. Редкий случай. С одной стороны, он никогда не понимал любителей алкоголя и считал продажу спиртного действительно грязным бизнесом, но, с другой стороны, этот кальвинистский закон о запрете продаж по воскресеньям он ненавидел всей душой. По самым скромным подсчетам, он лишал его четверти всех доходов, а ведь в соседнем Денбери давно отказались от этой глупости. Возможно, стоит просто донести свои мысли до местной администрации? Вот уже несколько раз этот трюк у него получался. Он печатал в своей газете статью о чем-то важном, это поддерживал кто-то из администрации, и что-то начинали делать. Этот трюк и по сей день работает. Сила СМИ поистине всемогуща. Впрочем, ни одному человеку не может везти всегда и во всем.

– Как ты посмел написать это, мальчишка?! – в магазин вошел буквально трясущийся от гнева проповедник. В руках у него был свежий выпуск «Глашатая свободы».

– В чем дело, святой отец? Вы про статью об отмене воскресного закона? – весело поинтересовался Финеас. – Так это просто сведения о мнении общества, не более того. Я опросил нескольких людей и опубликовал их мнение.

– Я закрою твою газету, а в твою чертову лавку больше никто и никогда не придет, поганец, – прошипел проповедник.

Сила церкви в Бетеле была поистине всеобъемлющей. Как бы хорошо к Финеасу ни относились, а все же проповедника уважали больше, да и боялись его как огня. Даже градоначальник его побаивался.

Спустя пару дней к Финеасу зашел местный судья, а по совместительству сослуживец отца Финеаса, и рассказал о том, что проповедник настроен более чем решительно. Святой отец горел желанием посадить наглого Барнума за решетку и подал иск о клевете.