По ту сторону холста (СИ)

-Это набросок? Он по краям не завершен? Но девушка просто волшебная.

-Да, скорее всего это набросок к большой картине. На ней Беатрис Чени  в тюрьме. Там стражники, священник и как раз художник пишущий её портрет. А это просто головка – Мэтр любовно погладил раму картины. Было видно, что она ему дорога.

-Она очень красива, и нежна. И ни на минуту не веришь что она отцеубийца.

-Да. Именно поэтому все и не верят. Дотронься же, Клари – и Мэтр протянул ее мне.

Это была мастерская, в которой находились две девушки. Одна держала в руке метлу и совок. А вот вторая бала перепачкана в краске, в её руке была зажата кисть и она стояла рядом с мольбертом.

-Лючия, потом уберешься. Ты мешаешь мне своим скрежетом и постоянным мельтешением.

-Подумаешь, важность какая. Опять краски переводите. Не женское это дело. Лучше бы замуж вышли. А то весь город болтает о Элизабете Сираниди, занимающейся не своим делом. Да и видано ли это. Рисовать, эту убийцу Чени. Сжечь все упоминания о ней и дело с концом.

-Лючия, просто уходи.

Видение пропало, а я перевела с картины взгляд на Мэтра и подробно рассказала, что я увидела.

-Клари, это же невероятно! Элизабете Сираниди в моей скромной лавке. Я и помыслить не мог, что этот скромный портрет обретет такое авторство. Спасибо, Клари девочка. Я невероятно счастлив.

-Она известная художница?

-В определенных кругах, безусловно. К моему огромному огорчению у нее мало работ. Она рано умерла. Ходили слухи, что её убила служанка. Вот эта самая Лючия Толомели.  Было дознание, но улики были не достаточны для обвинения.

-Спасибо за прекрасную историю Мэтр. А то это имя Чени не выходило у меня из головы. Я побегу.

Мир искусства прекрасен и ужасен одновременно. После всех этих рассказов про отцеубийство и отравление, было особенно приятно очутится в теплых объятьях любимого мужчины.

Глава 16. «Происхождение Млечного Пути» Якопо Робусти Тинторетто

«Рисунок — как у Микеланджело,

 колорит — как у Тициана»

Девиз  на стене мастерской  Якопо Робусти Тинторетто.

- Вы, безусловно знаете неска Клариса трех китов на которых базируется подлинность картины – медленно слегка растягивая слова вещал Мэтр Басюдором.

-Безусловно, Мэтр. Я…

-Но все же позвольте мне их вам напомнить. Итак.

В последнее время с Рихардом творилось что-то непонятное. Мне казалось, что теперь, когда его враг был убит, прошли выборы в Совет Магов и победил  даже его друг и приятель можно и  расслабится. Но все было наоборот. Он нервничал и постоянно, куда-то уезжал. Я просто изводилась в такие дни, понимая только теперь про эти самые пресловутые нити, что нас связывали. Мы стали мало где бывать вместе. Мне его не хватало, но я все же надеялась, что всё, как-нибудь, образуется.

Это мое заключение в Бастиде и последующая за ним болезнь повлияли на него гораздо сильнее, чем на меня. Он после приключения с разбойниками не был таким.  То время что он меня искал, и потом когда я боролась с лихорадкой, он назвал одним из самых трудных в его жизни. Он очень испугался, что потеряет меня.

Арчибальд рассказал, что у Рихарда была старшая сестра. Они вместе играли, и она предложила без взрослых попробовать новое заклинание. Этого делать было нельзя. Но очень хотелось. И Рихард сам еще, будучи ребенком ее поддержал. Не должно было произойти ничего страшного, но видно девочка что-то перепутала в формуле. И вместо безобидного заклинания вызвала сильный вихрь магии, типа урагана. Пытаясь все исправить, только ухудшила положение и как итог погибла. Рихард и тогда и сейчас обвиняет во всем себя. Не удержал, не помог, не остановил. И как объяснил Арчи, еще одна смерть по его вине может губительно на нем сказаться. И не действуют ни какие доводы, что он был, по сути, еще ребенком. И не мог ничем помочь или остановить старшую сестру. Что это просто несчастный случай. Они бывают, и никто от них не застрахован.

И в Бастинду я попала не по его вине. Мне самой и в голову не приходило обвинить в чем то его. Я обвиняла продажных полицейских, герцога Фредерика де Дюжерон, даже ту Бабу-Ягу тюремщицу. Но Рихард то тут при чем? Но он так не думал. Считал что охрана, которую он мне предоставил, не сработала и отпустила меня с полицейскими. Мало того не потрудилась проследить куда именно меня доставили. Считал это своим просчетом. Обвинял себя в неправильной организации моих поисков. И этот список его просчетов был очень длинный. И что делать с этим я пока не представляла.

Он продолжал делать мне подарки и сюрпризы. Только вот меня  больше бы порадовала  эта встреча в Лувриоре с Мэтром Басюдором, если бы на ней он был со мной. Но нет. Я была с Мэтром Липринором. Мы вместе шли в реставрационные мастерские Лувриода, и вели беседу с одним из кураторов Мэтром Басюдором.

-Итак. Первым и важнейшим критерием подлинности является Провенанс – он говорил так медленно и заунывно, что если бы я сидела у него на лекции давно уснула бы.