По ту сторону (ЛП)

— Какой есть, но главное, что тебя это возбуждает. Так чем же ты сейчас недовольна? Неужели промокла? М-м? Хочешь меня, Оливия? — жарко шепчет мне на ухо муж. — Я — безумно. Мой член так по тебе соскучился. Это убивало меня, детка, но поверь мне, я скорее «помогу себе сам», чем изменю тебе. Ты делаешь меня твердым как камень. Кроме тебя мне никто не нужен.

Ну-у, в чем-то он действительно прав.

С трудом сглатываю и уже более заинтересованно оглядываю место, в котором мы стоим.

— Здесь?

Муж сладко целует меня.

— Нас никто не увидит.

Он задирает мне майку и спускает лифчик, сам же опускается на колени и втягивает в рот твердый от возбуждения сосок, затем другой. Муж медленно снимает с меня штаны, расстегивает свои и резко прижимает меня спиной к дереву. Кора впивается в кожу, но мне все равно. Я лишь хочу, чтобы Дэйн быстрее вошел в меня. Со стоном он приподнимает меня, обхватываю ногами его за бедра. Муж резко толкается в меня до упора, бормоча проклятия мне в шею.

— Как будто вернулся домой, — шепчет муж. — Замок давно перестал быть мне домом, мой дом — это ты, Оливия.

Дэйн жарко целует меня, словно пытаясь съесть. Сильное мускулистое тело буквально вдавливает меня в дерево. Но легкая боль лишь сильнее заводит. Со стоном прикусываю его нижнюю губу, требуя большего.

— Да, — выдыхаю я.

— Ты моя, — рычит Дэйн. — Скажи это.

— Я твоя, — шепчу я. — Только твоя.

— Умница, — выдыхает он, на секунду наши взгляды встречаются. — Только моя. Навсегда.

Обнимаю его за шею и целую.

Идеально.

Глава 17

— Какое твое любимое блюдо? — спрашиваю я, смотря на звезды.

— Твоя киска.

Игриво шлепаю его по руке.

— Ла-адно, а какое второе любимое блюдо? Только не говори «любая киска», иначе я тебя зарежу.

Он громко смеется.

— Люблю бифштекс с картошкой.

— Типичный мужчина, — фыркаю я.

— Ты голодна? Так вот к чему все эти разговоры о еде! — муж перекатывается на бок и целует меня в шею. — Я нашел немного медовых цветов для тебя.

— Правда? — приподнимаю голову, представляя Дэйну больше простора для поцелуев. — В таком случае, я действительно немного проголодалась.

— Пойдем, раздобудем тебе чего-нибудь вкусного. Мы нашли пару банок консервированного тунца. Можно съесть его с крекерами.

— Звучит божественно.

Дэйн снова целует меня и уже серьезно:

— Ты успокоилась насчет меня и Джордан?

Я пожимаю плечами.

— Теперь ты мой. Это все, что имеет значение. Придется как-то усмирить свою ревностью.

— Я понимаю. Не знаю, что сам делал бы на твоем месте. Правда, к моему огромному счастью, ты сохранила себя для меня.

Делаю глубокий вдох.

— Зато ты, к моему огромному счастью, себя не хранил. Кто-то ведь должен знать, чем молодожены занимаются под одеялом.

Он смеется.

— Довольна ли жена моим опытом и мастерством?

— Только когда не приходится встречаться лицом к лицу с твоими бывшими, — ворчу я, скрещивая руки на груди.

Он вздыхает и целует меня в лоб.

— Оливия, для меня есть только ты.

— Знаю, что веду себя глупо, — отвечаю со вздохом. — У нас хватает проблем посерьезнее, чем мои душевные переживания на почве ревности.

— Детка, мне важны твои чувства. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Но знаешь что? Тебе не о чем беспокоиться. Я безумно счастлив, что ты сейчас в моих объятьях.

— И я счастлива быть с тобой, — шепчу в ответ.

«Я люблю тебя», — хочу сказать я, но не могу.

— Мне кое-что о тебе рассказали, — говорит Дэйн на следующее утро. Я в это время умывалась у ручья.

— Что?

— Ты убила зверя. Одним выстрелом из лука. Сидя на дереве.

Он выглядит впечатленным.

И гордым.

— Да, — отвечаю я. — Они страшные до ужаса. Много таких тварей обитает поблизости?

Дэйн задумчиво смотрит вдаль.

— Все больше и больше. Но мы думаем, что они питаются зомби.

— Я уже знаю.

— Оливия, если с тобой что-нибудь случится… — он на мгновенье замолкает и бросает на меня серьезный взгляд. — Как бы я хотел, чтобы ты сейчас была дома.

— Ну, как видишь, со мной все хорошо, — говорю я. — Я видела маму.

Дэйн заметно вздрагивает.

— Господи, Оливия.

— Ты знал?

Он заходит ко мне в воду.

— Знал. Я видел ее. Она так на тебя похожа. Эван приказал нам не приближаться к ней.

— Дэйн… Я…

— Что, детка? — он шепчет.

— Я попросила Джейса убить ее, — говорю я. — Она бы возненавидела такую жизнь. Я не могла видеть ее такой.

Он гладит меня по спине, глубоко вздыхая.

— Должно быть, это решение далось тебе непросто, но думаю, ты поступила правильно. Я бы тоже не хотел так жить.

— Папа столько всего скрывал от меня.

— Он хотел защитить тебя. Оливия, ты — все, что есть хорошего в этом мире. Таких больше нет. Теперь люди просто живут для себя.

Я поднимаю голову.

— Ты не такой. Ты всем помогаешь. Дэйн, ты удивительный.

Весело усмехаюсь, замечая, как краснеют щеки мужа.

— Я, конечно, себя таким не считаю, — бормочет он. — Но для меня очень важно, что ты так обо мне думаешь. Честно говоря, я только и думаю, что о твоей безопасности. Это немного пугает.

Он проводит рукой по лицу, взъерошивая волосы.

— Мы должны сейчас же вернуться!

Я закатываю глаза.

— Ну, Дэйн. Я уже здесь, и со мной все в порядке. Теперь ты не сможешь удержать меня за стенами.