По ту сторону моря

Боливару досадно, что у него нет больше слез, чтобы выжать эту боль из глаз. В теле не осталось воды. Внутренности свело. Он представляет, как нож находит вену на запястье. Острие высвобождает алый ручеек. Губы краснеют, когда он пьет жизнь из-под кожи.

Его будят голоса. Он не знает, как долго проспал. Знает только, что они все еще говорят про него.

Он просит, пожалуйста, дайте мне воды, я умираю.

То здесь, то там туман начинает рассеиваться, открывая холодное море цвета гудрона.

Может быть, они в лодке, ищут меня.

Может быть, они тоже заблудились.

Морская птица садится на планширь. Он щурится, глядя, как птица скачет по палубе.

Затем она заговаривает с кем-то еще. Он слышит другой голос и, забившись в ящик, начинает рвать на себе волосы.

Алекса, пожалуйста, шепчет он, я не хочу этого слышать.

Откуда я могла его знать, спрашивает она. Он словно призрак, тень внутри меня. Я почти никогда о нем не думаю. Иногда он мне снится, и я ощущаю его присутствие, но, когда я зову, он уходит. Может быть, я ищу его в других мужчинах. Дело не в прощении. Это древний грех. Не с меня началось. Вот как я думаю. Все так, как вы сказали. Такова его природа. Он виноват в том, что родился мужчиной. Все мужчины такие, а может быть, не все. Может, большинство. А может быть, зависит от человека. Не мне судить.

Он не мой сын.

Бог – отец дьявола, дьявол – отец человека. Я всегда так говорю. Он явно создан по дьявольскому подобию.

Он не мой отец. Я на него даже не похожа.

Его собственный голос, который шепчет снова и снова.

Человек – это отец дьявола.

Отец – это дьявол в человеке.

Кто, посмотрев на него, способен в этом усомниться? Даже мой муж. Вы не найдете правды в мужчине. Если он убийца, то заслужил все, что могло случиться. Я умываю руки. Вы же не думаете, что мать будет закрывать глаза на все без разбору?

Они просили меня решить, виновен ли он.

Кто просил?

Думаю, виновен. Он ведь жил как хотел?

Он сам все это и устроил.

Что ж, тогда он умрет в одиночестве. Он оборвал с миром все связи.

Ад – не что иное, как позор. Скоро он это поймет. Такова его судьба. Он сам себя осудит.

Он слышит мягкое шлепанье птичьих ног. Думает о жилке на птичьей шее. Бросается к птице, раскинув руки, но пальцы хватают пустоту.

Когда он просыпается, в темноте идет дождь. Еле живой и почти ослепший, он выползает из ящика, на ощупь находит чашки. Падает на спину и пьет, вода стекает по распухшему языку, холодный дождь бьет в лицо, раздражая кожу. Открыв глаза, он видит, что туман рассеялся. Глотает воду, пока не напивается допьяна, Луна – несъедобный плод.

Дождь льет несколько дней подряд. Боливар приходит в себя. Что он чувствует? Губы, оживающие у края чашки. Разум, ощущающий, как, войдя в тело, вода начинает работу. Он почти видит, как вода промывает кровь, как кровь очищает сердце. Разум обновляется внутри тела.

Он решает, что сон был вызван обезвоживанием. И все же сон продолжает жить внутри, как будто все было на самом деле. Он слышит свой шепот. Они за мной не придут… Ради чего? Ради чего им приходить? Они оставят меня здесь нести наказание. Дождь идет над пустым морем. Эта пустота тянется бесконечно. Ей нет конца. Ты заперт внутри этой пустоты. То, что ты еще здесь, – странный и редкий факт.

Он прикладывает руку к сердцу.

Несмотря ни на что, сердце бьется.

Как будто ты и впрямь существуешь. А сердце еще способно чувствовать.

Он сидит, обхватив себя руками, разум объят одиночеством.

Он обнаруживает это, когда сидит, прислонившись к корпусу. Если не двигаться и не открывать глаз, можно увидеть ее сидящей. Его руки неподвижны, Боливар наблюдает. Она встает со стула. Кладет ладони на подлокотники, оборачивается. Он всматривается в нее. Ее лицо озаряется светом. Он сидит, зажмурившись, пытаясь ее разглядеть. Она встает с маленького бамбукового стула и разворачивает его. Встает со стульчика и разворачивает его в другую сторону. Когда она меняет положение, он видит на ее плече миндальный завиток. Красный кардиган. Глаза похожи. Он смотрит затаив дыхание. Она встает со стула, разворачивает его, пожимает плечами, надувает губки, смотрит на Боливара. Лицо похоже. Он пытается разглядеть лицо, но разум не в состоянии удержать четкий образ, то, что видел мельком, нельзя повторить. Она смотрит на него, и он видит ее губы, когда она произносит. Я не хочу.