По ту сторону Нила

Грейс молчала, продолжая гладить маленькое собачье тельце на своей руке. Щенок сжался в комок, шумно втянув в себя воздух, и снова вытянулся. Из головы у нее не шло последнее письмо, которое Джереми отправил из пышущего зноем Каира в середине июля. В нем он поделился с ней мыслью, что военные действия в Африке могут начаться в любой момент. На этот раз мятеж вспыхнул на юге, в Судане, и на его подавление якобы намереваются послать египетские войска под командованием некоего отставного британского полковника и кучки офицеров из разных стран, состоящих на службе у хедива. Вероятно, это произойдет уже в сентябре.

...

«Об этом противнике мы знаем не так много, – писал Джереми. – Их называют дервишами, что на местном наречии означает «святые», и возглавляет их Махди, то есть «избранный». Говорят, они вооружены только саблями, копьями и палками, в то время как египетские войска оснащены горной артиллерией Круппа и залповыми орудиями Норденфельда. В Судан планируется отправить свыше десяти тысяч человек, а это самая большая современная армия, когда-либо пересекавшая границы этой страны. Так сказал мне один офицер, с которым я недавно беседовал на эту тему. Он же говорил мне, что был потрясен тем, что видел в казармах вернувшихся из Судана подразделений. Очевидно, по большей части, это были те самые солдаты, которые сражались на стороне Араби при Тель-эль-Кебире и после его поражения перешли на сторону хедива. И эти люди делали теперь все возможное, чтобы не возвращаться на войну. Некоторые из них отрубали себе указательные пальцы, чтобы их признали негодными к воинской службе по причине того, что теперь они не могут нажать на курок. Другие втирали в глаза известь с целью посадить зрение. Предлагалось даже отвозить египтян в Судан в цепях и только там освобождать для ведения военных действий. Однако, насколько я могу судить, против своей воли эта армия не сможет противостоять пусть даже и совсем некудышнему противнику. А потому выходит, что вмешаться должны будем мы, британцы, тем более мы сюда уже прибыли…»

Известие о том, что в Каире вспыхнула эпидемия холеры, к счастью, не подтвердилось. Грейс хотела рассказать обо всем этом Сесили, но вместо этого неожиданно для себя выпалила:

– А тебя вообще интересует, что за страна этот Египет и что там происходит?

– Да не особенно, – пожала плечами Сис. – С какой, собственно, стати?

Грейс чуть не поперхнулась чаем.

– Ну, хотя бы потому, что там находятся твой брат и человек, которого ты любишь… Ну, и мой брат, и наши друзья…

Сесили надкусила следующее печенье и потом долго в него вглядывалась, словно не могла понять, что же такое она съела.

– Не считай меня бесчувственной, Грейс, – сказала она наконец, – но зачем они там и что они там делают, это их, мужское дело. А я здесь, в Англии, делаю то, что должна делать в качестве невесты Ройстона. Я стараюсь, как могу, сохранить и укрепить наши связи в обществе. Потому что здесь, – Сис постучала указательным пальцем по крышке стола, так что на ее кольце молнией сверкнул опал, – здесь, в Англии, Ройстону предстоит жить. Здесь он станет графом. – Она дожевала остаток печенья.

– Ты говоришь совсем как леди Э., – язвительно заметила Грейс.

Так называл Ройстон свою мать в кругу друзей.