По ту сторону Нила

Вилла построена на очень древнем месте. С тех времен сохранился подземный склеп и цистерна для сбора воды. Вчера я туда спускался и осматривал внутренний двор под открытым небом, галерею и нишу для саркофага. Один из садовников объяснил мне, что сооружение восходит к эпохе Птолемеев и из-за нарисованного на стене змея получило название «могила Адама и Евы». А может, причиной тому стал сад, в котором есть что-то от райского. Я хотел бы описать его подробней и перечислить тебе все имеющиеся в нем растения, но для меня он не более чем эти красные и белые цветы в густом переплетении веток да пьянящий аромат, который особенно чувствуется сейчас, в темное время суток. Собственно, Александрия…

Джереми в задумчивости почесал подбородок кончиком пера. Он искал подходящие слова, чтобы описать то, что видел: широкие, усаженные деревьями бульвары и элегантные дома по европейскому образцу; ряды газовых фонарей – совсем как в Лондоне; церкви, колокола которых сейчас молчали, и купола мечетей с тонкими минаретами, откуда в положенный час молитвы раздавался жалобный напев муэдзина; квадратные египетские домики на окраине города и сверкающее бирюзовое море, ласкающее причальные стенки.

Собственно, Александрия зеленая, очень зеленая, вся в садах. Иногда здесь, на вилле, мы чувствуем запах моря. По крайней мере, мне так кажется. Быть может, это всего лишь соленое озеро, называемое Мареотис, которое к нам гораздо ближе, чем гавань.

Александрия очень красива, и с этим ничего не смогли поделать ни наши бомбардировки, ни полыхавшие после них пожары.

Так что неудивительно, что мы не пользуемся любовью местного населения и нас считают оккупантами, кем мы, по сути, и являемся…

Здесь, немного поколебавшись, Джереми решил рассказать Грейс один случай, происшедший с ним недавно. Кому, как не ей, он мог довериться?

Вчера, когда мы патрулировали город, – лейтенант Траффорд, я и еще двое рядовых, – нас обстреляли камнями укрывшиеся в руинах одного из домов подростки. Солдаты инстинктивно открыли огонь…

Джереми почувствовал облегчение, изложив эту историю на бумаге, словно это позволило ему отдалиться от нее и занять позицию стороннего наблюдателя. Он тут же представил себе Грейс, которая сидела рядом с ним и, заглядывая через плечо, читала эти строки.

…это оказался египетский мальчик, совсем еще ребенок, не старше Томми. Но я знаю, что за любым углом, за любой стеной и в любом окне нас может поджидать меткий стрелок, который при случае не оставит нам времени на раздумья. И это при том, что город постоянно прочесывают на предмет повстанцев…

Дописав последнюю строчку, Джереми вывел внизу свое имя, аккуратно сложил листок и сунул его в конверт. Потом, с фонарем в одной руке и драгоценным томиком Рембо в другой, направился в свои апартаменты. Завтра он отдаст конверт письмоносцу.

– Младший лейтенан Данверс! – Хорошо знакомый бас вывел Джереми из размышлений. – Доложите обстановку!

Ройстон сидел в окружении сослуживцев за столом, который они придвинули к освещенной стене, и махал ему рукой.

– Наш многоуважаемый младший лейтенант Хейнсворт угощает. – Ройстон показал на бутылки. – Я тут занял для тебя местечко. – Он положил руку на стул рядом с собой.

– Слушаюсь! – улыбнулся Джереми.

Он поставил фонарь на пол, положил книгу на стол и, подняв бокал, повернулся в сторону Леонарда:

– Спасибо, Лен.