По ту сторону Нила

Эхом прокатились по равнине голоса других младших офицеров, повторивших те же слова.

Теперь оставалось ждать египетские войска. Они двигались со стороны озера Мареотис, как донесла разведка.

Пульс Джереми участился. Он высматривал в строю товарищей. Вон Леонард подмигивает ему. Темно-синие глаза на загорелом лице восторженно улыбаются: Лен с нетерпением ждет своего первого боя. Ройстона удалось увидеть только со спины. В его позе чувствовались напряжение и предельная собранность. Саймон посмотрел на Джереми с благодарностью, как будто нашел в его взгляде поддержку, и натянуто улыбнулся. Стивен выглядел бледным, плечи опущены, пальцы судорожно сжимали поводья. «Сюда, смотри на меня!» – мысленно приказал ему Джереми, и наконец Стивен поднял глаза. Выше голову! Данверс сделал ободряющий жест, Стивен кивнул и действительно немного выпрямился. Подмигнув приятелю, Джереми снова повернулся вперед.

Нависла зловещая тишина. Воздух дрожал. Вдали серебристой рябью переливалась голубая гладь озера Мареотис.

Джереми пытался сбросить напряжение, освободить голову от посторонних мыслей и сконцентрироваться на конкретной цели: встретить врага лицом к лицу и разбить его любой ценой.

И вот наконец они появились. Их белые фигуры были заметны издалека. Бородатые лица цвета крепкого чая, почти черные, кофейные, или красные, оттенка карамели, темнели под белыми чалмами и тюрбанами. Сначала десятки, потом сотни, наконец около тысячи. Они шли скорее прогулочным шагом, спотыкаясь и опустив оружие. Кавалеристские лошади неуклюже вышагивали позади пехоты, ведомые под уздцы, за ними тянули пушки мощные тяжеловозы. Потом вдруг несколько воинов в первых рядах сорвали с голов тюрбаны и принялись размахивать белой тканью. Многие побросали оружие на землю и продолжали идти дальше с поднятыми руками. Наконец в дрожащем от жары воздухе раздался протяжный крик:

– Ами-и-и-н!

Мира. Они просили мира.

Англичане обменивались растерянными взглядами. А когда наконец поняли, что произошло, тишина разразилась бурным ликованием.

Послышались команды, каре распалось, и английское войско влилось в египетское множеством разноцветных потоков. Стивен механически повторял команды лейтенанта, пока его люди принимали у египтян оружие, обыскивали их и распределяли по группам.

– Ялла! Ялла! – слышалось со всех сторон.

«Ялла» – значит «вперед» – единственное, пожалуй, арабское слово, которое англичане выучили за время похода.

«Как скот, – пронеслось в голове у Стивена. – Мы сгоняем их, как скот».

Он встретился взглядом с черными, как уголь, глазами одного египетского солдата. Заложив руки за голову, бедняга жался между своими товарищами, в то время как английский солдат что-то кричал им, размахивая перед носом пистолетом. На вид этот египтянин был, пожалуй, не старше Стивена, несмотря на бороду, у него было юношеское лицо с тонкими чертами. В его глазах застыл страх, тот самый, который еще несколько минут назад сжимал сердце самого Стивена. «Оставьте нам жизнь, не причиняйте зла!» – умолял взгляд египтянина.

Стивену стало стыдно, и он отвернулся.

20

Саймон застонал, быстро перевернувшись на бок, и схватил стоявшее возле походной койки ведро. В следующую секунду его вырвало. Кряхтя и задыхаясь, он снова лег на койку, однако ведра не выпустил. В этой палате от одной только вони желудок выворачивало наизнанку.

– Есть хорошая новость: это не холера, – простонал Ройстон с одной из ближайших коек и добавил: – Однако веселого все равно мало.

В животе у него ревело и булькало, а кишечник будто сжимали раскаленные железные когти.

– Через два-три дня снова встанете на ноги, – утешал приятелей Леонард.

Он сидел в ногах Саймона.

Стояла середина сентября. Лагерь близ Гизы планировался как временный, на одну-две ночи, до воссоединения с другой частью армии. Однако в планы командования вмешались дизентерия и лихорадка. Жизнь большинства больных была вне опасности, но тела первых жертв эпидемии уже успели зарыть на участке твердого грунта близ лагеря.

В свете зажженных в походном госпитале ламп лица Ройстона и Саймона казались совсем бледными, почти восковыми. Однако оба выглядели достаточно сильными, чтобы справиться с коварным кишечным недугом. Во всяком случае, Ройстону чувство юмора не изменило, несмотря ни на что.

– Твоими бы устами… – устало выдавил он, глядя, как Саймон снова потянулся за ведром. – Тебе легко говорить. Ты большой везунчик, раз до сих пор еще не попал сюда.

– По крайней мере, обошелся меньшим количеством дерьма, – беззаботно отозвался Леонард.

Ройстон скривился, словно ему снова скрутило кишечник.

– Не будь ты моим лучшим другом, я бы возненавидел тебя за это. – Глаза Ройстона лихорадочно заблестели. – У тебя нет известий о Сис? Я писал ей уже три раза, но она мне не отвечает.

Леонард нахмурился и покачал головой:

– Нет. Вообще, моя сестренка не большая любительница писать письма.

Ройстон шумно выдохнул через нос и повернулся на другой бок.

– Я хочу… домой, – выдавил он сквозь зубы, зарываясь лицом в жесткую подушку.