По ту сторону обычного

Сон на природе, хотя и в тесной машине, сладок и безмятежен. Восход Михаил бездарно проспал. Но впереди его ждали новые воспоминания. Машина тихо шелестела по грунтовке, осенние запахи хвои и прелых листьев проникали в салон через открытое окно и кружили голову. Путешественник выехал из леса, впереди показалось Мануйлово, деревушка, в которой он проводил почти каждое школьное лето. Парочка новых домов на окраине, свежевыкрашенный колодец, знакомый поворот дороги. Михаил припарковал машину у бывшего "своего" домика с новым забором. Домик выглядел ухоженно, но одиноко, чувствовалось, что им давно не пользуются, хотя и поддерживают. Детские воспоминания накатили щемящей сердце волной. Огромная русская печка, разделявшая дом на собственно избу и кухню. Низкий бревенчатый колодец с темной ледяной водой. Соседская девчонка, за которой он тайком подглядывал из окна в ожидании, что она выйдет на улицу. Мальчишки с другого конца деревни, неизменные товарищи по игре в войнушку на опушке леса… Путешественник не стал заходить на теперь уже чужую территорию и пошел по намеченному еще в городе маршруту. Мечеловская. Это название прочно засело в памяти, но что оно означало, какое место так называлось, он не догадался спросить. А теперь больше некого спрашивать. Для Миши это некое место в лесу, вытянутая поляна, обрамленная заросшей кустами речкой Сеньгой с одной стороны и шикарным сосновым бором с другой. На Мечеловской всегда было тихо и тепло, даже в холодный ветреный день. Подосиновики, маслята, белые быстро наполняли корзинку, красные всполохи брусники утоляли жажду и немного голод. Сюда их водил дедушка. Поднимал рано, лишь только светало, шли быстро, по холодку. Выйдя на опушку, перекусывали взятыми из дома вареными яйцами с хлебом и огурцами. До полудня собирали грибы и медленно, аккуратно неся наполненные корзинки, возвращались в деревню…

Путешественник шел легко. Осеннее солнце пригревало, но не жарило, неистребимые жители торфяных болот – комары – перестали беспокоить еще пару недель назад. Михаил прошел Мечеловскую насквозь и вышел к узкоколейке. В далеком прошлом, когда его мама была пятилетней девочкой, по этой дороге ходили поезда до города, а теперь она заржавела, но на удивление практически не заросла. Рельсовое полотно уходило в лес и скрывалось за поворотом. Фотограф опустился на землю под могучей сосной, мягкое осеннее солнышко ласково играло в ветвях, запахи, воспоминания, забытье…

Михаил очнулся от неожиданного паровозного гудка. На рельсах прямо перед ним остановился небольшой поезд. Деревянные вагоны блестели свежей зеленой краской, черные подножки приглашали в поездку. Путешественник поднялся по ребристым ступеням, сел на лакированную скамью у окна. Паровоз звонко свистнул, состав дернулся, лязгнув железной сцепкой, и медленно покатился вперед. За окном проплывали поля, рощи, деревушки. На частых остановках в вагон заходили и выходили люди в старомодных одеждах, рассуждавшие о пятилетках, соцсоревнованиях, линии партии. Постепенно народу становилось все меньше, наконец Михаил остался один в вагоне. Поезд остановился, негромко свистнув. Путешественник помедлил, потом вышел из вагона. Паровоз тут же выпустил облако пара и утащил состав куда-то вдаль. Михаил огляделся. Та же узкоколейка, та же опушка леса. Вот и забытый штатив под сосной. Михаил закинул его за спину и двинулся обратно в деревню, размышляя о странном поезде. Погрузившись в мысли, он не заметил, как добрался до Мануйлово. Вот только машины у домика не было. Не было и нового забора. Зато в руках вместо камеры была корзинка с грибами и перочинный ножик. Михаил открыл калитку.

– Ну что, добытчик, набрал? – Давно забытый голос бабушки согревал теплом и запахом пирогов. – Давай корзинку и иди в баню!

Миша оглядел себя. Черные короткие резиновые сапоги, широковатые, не по размеру, коричневые брюки и синяя рубашка. Именно так он был одет тем далеким летом. Молодая мама полола в огороде грядки, папа колол дрова огромным тяжеленным топором, еще крепкий и здоровый дедушка топил баню. А в зеркале отражалась усталая, но довольная (конечно – самостоятельно набрал грибов!) рожица десятилетнего мальчишки.

– Давай мойся скорее, ужин и спать! Завтра рано подниму, на карьер поедем! – Отец, отложив топор и вытирая пот со лба, заговорщицки подмигнул. Мишка шустро исполнил приказания и провалился в крепкий здоровый детский сон.

Непонятно откуда взявшийся осенью овод больно укусил в верхнюю губу. Михаил дернулся, смахнул злосчастного вампира, открыл глаза. Над головой шумела в вышине крона строевой сосны, рядом лежали камера и штатив, чуть поодаль мутно блестели на солнце рельсы узкоколейки. Фотограф поднялся, тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Звенящую тишину осеннего леса нарушил далекий паровозный гудок. Михаил приложил ухо к рельсам и ощутил затихающий стук колес. Поезд, свозивший его в детство, ушел. Ушел, но оставил освеженные теплые воспоминания безмятежного детства. Михаил теперь точно знал, что такой поезд есть. Надо только его дождаться…

Сон