По ту сторону от тебя (СИ)

Наверное, за последнее время я стала самым настоящим спецом по амбивалентности чувств. Ну или по крайней мере по её переживанию. Будто оказавшись между двух полюсов, я разрывалась между тревогой от предстоящей встречи родителей и благодарностью к отцу, за то, что он взял ситуацию под свой контроль. Если честно, то намерение отца поговорить о чём-то с матерью порядком меня пугало. Хотелось верить в чужое благоразумие и надеяться, что он ехал туда не шашкой махать и что-то доказывать. Но несмотря на очередные треволнения, я в это же самое время испытывала огромное облегчение от мысли, что больше не одна. Я так устала быть взрослой и пытаться учесть всё. Соблазн переложить хоть на кого-то часть своего груза был слишком велик. Самое интересное, что с Глебом у меня так не получалось. Я вроде как чувствовала его поддержку, но не представляла, как смогу опереться на него в критической ситуации. Происходящее действовало на нас похоже. Мы оба были слишком напуганы и дезориентирована. Как если бы оказались в одной лодке, вот только гребли мы в разные стороны. Поэтому и выходило так, что оба хотели как лучше, а получилось глупо и бестолково.

— Да не нервничай ты так, — уже на подъездах к городу велел папа, задев мою коленку своей.

Напряглась, нахмурив брови. Неужели…

— Выдохни, — не отрывая взгляда от дороги, велел родитель, — губу вон прокусила.

Растеряно провела кончиком языка по шершавой коже нижней губы, ощутив солоноватый вкус. И правда... а я ведь даже не заметила, что всю дорогу от дома задумчиво терзала свой рот зубами.

— И что это со мной, — постаралась отшутиться, придав ситуации хотя бы толику незначимости. – Никогда такого не было…

— Не правда, — вдруг парировал отец, — в детстве ты постоянно кусала себе губы, заусенцы. Не помнишь?

— Не особо.

С удивлением уставилась на свои пальцы, словно боясь обнаружить ранки и на них. К счастью, состояние моего маникюра было более чем приличным. На прошлой неделе Кристинка затащила меня в салон красоты, обосновав это тем, что ей надоело лицезреть мой загнанный вид. Я спорить не стала, решив, что день в заботе о себе пойдёт мне только на пользу. И лишь в процессе словила небольшой укол совести на тему, что у меня где-то там мать умирает, а я тут жизни радуюсь. Мысль была тупиковой, но навязчивой, поэтому гнать её из своей головы пришлось поганой метлой, а именно походом на работу и активной деятельностью до самой ночи.

Зато теперь становилось предельно ясно, откуда росли ноги у моего трудоголизма.

— Странно, — прервал поток моих мыслей папа, ты лет до десяти регулярно что-то себе кусала или расчёсывала. У тебя голова вся в коростах была, мы даже думали, что вши поначалу. Эля с тобой к врачу ходила, сказали – нервы.

Задумалась, пытаясь соотнести отцовскую речь с собственными воспоминаниями. Получалось плохо. Я помнила какие-то отрывки и основные вехи, детали же будто были в тумане, всё время ускользая от меня.

— Пап, а я была счастливым ребёнком?

На этот раз ему пришлось отвернуться от дороги и глянуть на меня. Благо, что трасса перед нами была пуста. На его лице отчётливо читалось недоумение, как если бы он был не в силах понять моего вопроса. Но лишь потом, по его горькому признанию, до меня дошло, что родитель тоже пытался вспомнить.

— Я всегда полагал, что да.

***

Уже знакомая мне больница встретила нас привычным запахом хлорки, стерильной чистоты и… безнадёги. Возможно, последнее было лишь в моей голове, ибо принять тот факт, что мы проиграли было крайне больно.

Проблемы начались уже при входе в отделение.

— Не пущу, — грозно подбоченилась пожилая медсестра, при нашей попытки протиснуться мимо неё. – Не положено.

— Мы к Элине Бауэр, это очень важно, — затараторила я, мысленно проклиная Новгородцева, которого здесь встречали едва ли не как самого долгожданного гостя.

— Нельзя, — продолжала стоять на своём женщина.

В какой-то момент у меня даже зародилось подозрение, а уж не Глебов это был запрет, не пускать меня к матери, но тут как обычно на помощь пришёл Олег Георгиевич.

— Здравствуйте! – обрадовалась я, заприметив нашего врача, вывернувшего из-за угла. – Мы, наверное, опять не по времени, но нам очень нужно увидеться с мамой.

С каждым разом слово «мама» давалось мне всё легче.

Онколог ободряюще чуть улыбнулся мне, после чего огорошил:

— Кира, мне очень жаль. Но вашей мамы здесь нет. Её семья забрала её домой.

***

— Ты знаешь, где они живут? — спросил родитель, и не подумавший отступить от своих намерений. Чего нельзя было сказать обо мне.

— Папа, — начала упреждающе, — там же будет её муж…

— И что? — уставился он на меня с непониманием.

— Ну как же…

— Кира, — усталый вздох, заставивший меня вновь ощутить себя маленькой девочкой. — Нам с ним абсолютно нечего делить.

Хотела было оспорить данное утверждение, но как назло не смогла придумать ни одного весомого довода против.

Так и получилось, что сразу из больницы мы поехали прямой наводкой в академгородок.