По ту сторону от тебя

Она подходит к стойке бара, проводя пальцами по столешнице, я смотрю на ее стройные бедра, обтянутые юбкой и не могу не думать, не замечать стоящую в центре огромную постель, которую Маша демонстративно обошла своим вниманием. Я вряд ли могу думать связно, анализировать свои поступки и действия из-за охватившего меня одержимого желания. Она поворачивается и вопросительно смотрит на меня, а я – на ее губы, которые Маша нервно кусает.

– Так и будешь подпирать дверь, или покажешь диск с фильмом? – спрашивает она с натянутой интонацией. Я не шелохнулся, немигающим взглядом глядя в распахнутые голубые глаза. Она вздрагивает, обхватывая себя руками, в выражении глаз мелькают осознание и злость.

– Нет никакого диска? Да? – нервно спрашивает она. Я медленно киваю, отрываясь от двери и направляясь к ней. Маша испуганно дергается назад, пятится, спотыкаясь, взволнованно и тяжело дыша. Я опускаю взгляд на ее грудь, мысленно посылая к черту здравый смысл. Она моя, всегда была и всегда будет. Мне плевать на обстоятельства, штампы. Я знаю, что прав.

– Нет никакого диска, – отрицательно тряхнув головой, невозмутимо признаюсь я. Машины глаза становятся еще шире. Злость вперемешку с желанием. Как я ее понимаю, запретный плод всегда сладок. Она издает отчаянный стон, натыкаясь на стену. Пятиться больше некуда. И бежать тоже. Тупик, Джульетта.

– Зачем? – задыхаясь, спрашивает Маша. Загнанная в ловушку маленькая птичка.

– Ты же не маленькая девочка, Маш, – произношу я хриплым от возбуждения голосом. Между нами расстояние вытянутой руки, я слышу, как стучит ее сердце, чувствую жар ее тела совсем близко. – И мы не гребаные друзья. Ты знала, к чему все идет.

– Что за бред, ты несешь? Конечно, мы друзья. Ничего больше, – кричит она. Я поднимаю руку и кладу указательный палец на ее подрагивающие губы. Она затихает. Ее глаза, как огромная вселенная, в которой могу жить только я и она. Ничего больше…

– Ничего больше…, – ухмыляюсь я ее наивности. Неужели она действительно верит в то, что говорит? А я верю только в то, что чувствую. И вижу в ее глазах, в самой глубине, которую она тщательно скрывает даже от самой себя. – Ты права, Маш, – шепчу я, проводя подушечкой большого пальца по ее чувственным губам, которые инстинктивно приоткрываются. – Нет, ничего больше, чем это.

Властно обхватывая ее лицо за скулы, я бесцеремонно впиваюсь в сочные губы, проникая языком вглубь ее рта и одновременно впечатывая свое тело в ее, распластывая по стене. Маша пытается оттолкнуть меня, но это бессмысленно, я как скала, которую уже не свернешь. Рассеянные удары по моим плечам я даже не замечаю. Целую ее губы целую вечность, пока она не отвечает мне, отчаянно всхлипывая. Я расстёгиваю ее блузку, опуская вниз чашечки бюстгальтера, и сжимаю пальцами твердые вершинки сосков. Хриплый стон срывается с ее губ, лицо алеет от страсти, и она совсем по-детски жмурит глаза, словно прячась от реальности, от самой себя. Наклоняя голову, я лижу маленький розовый сосок, потом ласкаю губами оба. Ее спина выгибается, а тело мелко дрожит, и я сам едва сдерживаюсь. Меня колотит от желания обладать ею, трахать до умопомрачения, пока она не забудет обо всем, кроме меня. Поднимая голову, я снова впиваюсь в ее рот. Наши языки сплетаются в жадном нетерпении. Со стоном вжимаюсь в хрупкое тело, чтобы унять болезненную пульсацию в джинсах. Волна дрожи проходит по моей спине, когда ее тонкие пальчики ложатся на мой затылок, а вторая хрупкая ручка забирается под мою футболку. Нет, черт возьми, крошка, ниже. Перехватываю ее запястье, прижимая женскую ладонь к разбухшей эрекции, толкаясь в нее со сдавленным стоном, когда она немного сжимает пальцы. Отрываюсь от влажных губ, глядя в затуманенные глаза.

– Расстегни, – прошу я, продолжая прижиматься к ее ладони, ласкающей мой член сквозь джинсы. Маша отрицательно качает головой. Мы смотрим друг на друга целую вечность. Разве она не видит, что я умираю. Мне нужно… Она мне нужна. Сейчас. Вся.

– Не делай этого, Марк. Ты убьешь меня. Пожалуйста, – неожиданно шепчет она, обхватывая ладонями мое лицо. Ее прикосновения такие нежные, любящие, но она просит не о том, о чем следует.

– К черту! – рычу я, грубо сминая ее губы. Ритмично имею ее рот своим языком, вынуждая забыть обо всех сомнениях, потеряться в желании получить меня, как можно глубже и дольше. Ладони шарят в поисках застежки по ее бедрам, и когда находят, отчаянно пытаюсь дернуть ее вниз, но не выходит. Молния заедает, давая Маше передышку, которая позволяет ей прийти в себя.

– Умоляю, хватит! – шепчет она. Задыхаясь, отталкивая мои руки от себя. В ее глазах неприкрытая боль.

– Я люблю тебя, Маш, – произношу я. И мир вокруг снова вибрирует, застывает, летит вверх тормашками, покрываясь льдами, сгорая огнем, я не думал, что так будет… Если бы я знал, то никогда не оставил бы ее.