По ту сторону от тебя

Она смотрит на меня какое-то время туманным, все ещё немного потусторонним взглядом, в котором мелькают все оттенки пережитых эмоций. Я не знаю, зачем я сказал, и что ожидал услышать в ответ. Но точно не того, что случилось дальше.

Закрыв ладонями лицо, Маша разрыдалась, громко и в голос. Так горько, отчаянно, как не плакала даже в детстве, когда действительно был повод. Я растерянно смотрю, как она рыдает навзрыд, и ничего не могу поделать. Мое сердце бешено бьется, и я чувствую, как ее боль перетекает в мою. Мы, как эмпаты, чувствуем горе, охватывающее нас.

Я говорю ей, что люблю ее, а она плачет.

Касаясь ее волос, я вдыхаю их аромат, зарываюсь лицом в шелковые пряди.

– Прости меня. Прости. Прости меня, Маш, – шепчу я, прижимая к себе ее содрогающееся в горьких рыданиях тело. Я не знаю, за что конкретно прошу прощения. Так много всего. Наши разорванные жизни, параллельные миры, в которых мы пытаемся плыть против течения, но нас тянет друг к другу снова и снова. От этого не уйти, мы разрушим любые стены. Она должна верить, этого будет достаточно, чтобы справиться, выстоять.

– Ненавижу тебя, Марк. Зачем ты появился? – с неожиданной яростью спрашивает Маша, отталкивая меня от себя.

– Я только что озвучил причину, – отвечаю я, напряженно наблюдая, как она поправляет одежду. Отлично, она просто уходит? Вот так?

– Иди ты, знаешь, куда со своими причинами! – кричит она, тыкая пальцем мне в грудь, – Как ты посмел? Заманить меня сюда! Я просила тебя не трогать меня. Я не хотела всего этого…. Я мужа люблю, Марк. – бьет она мне в самое сердце. – Пойми ты, наконец. У нас дочка маленькая. Ты опоздал. У тебя тоже есть жена. А то, что я реагировала на твои… на то… – она сбивается и краснеет, отводя глаза. – Марк, это просто эмоции, ностальгия. Первая любовь и все-такое. Ненастоящее, наваждение.

– Неправда, – качаю головой, напряженно глядя в ее застывшее лицо. Маша смотрит мне в глаза твердо и уверенно. Это не та девушка, которую мне, казалось, я хорошо знаю. Мое сердце болезненно ноет. Я только что все испортил. Но что, что я сделал? Она получила мое признание, а я разбитое сердце. Все мои бывшие подружки сейчас аплодировали бы Маше стоя.

– Правда, Марк, – холодно и утвердительно говорит она. – Ничего больше не осталось. Я забыла. Больше не будет никаких встреч наедине. Это все, – отрезает она, скрываясь за дверьми ванной комнаты.

– Нет, черт. Нет, – кричу я, ударяя кулаком по стене. Снова и снова, пока не сбиваю костяшки в кровь. Мне хочется сломать все вокруг, снести эту долбаную дверь в ванной, вытащить оттуда Машу, распластать на кровати и сделать так, чтобы у нее не было выхода. Я могу это сделать. Могу. И никуда она не денется.

Но кем я буду, если сделаю подобное?

Отчаянно выдыхаю, прижимаясь лбом к холодной стене.

Этот выбор Маша должна сделать сама. И пусть сегодня он не в мою пользу. Завтра все может поменяться. Завтра будет новый день.

А сейчас… мне нужно покурить.

Глава 21

Дмитрий

– Свет, ты все сделала? Ничего не забыла, не перепутала? – строго, с нотками неудовольствия спрашиваю у своей помощницы, которая сидит в приемной и красит ногти. Девушка испуганно вскидывает голову, резко отодвигая пузырьки с лаком подальше от моего грозного вида. Ее пугливость меня раздражает. Неужели опять придется кого-то искать? Как мне надоели эти идиотки! Мысленно выдыхаю, пытаясь быть вежливым.

– Да… Да, Димитрий Евгеньевич, – тараторит Света, кивая головой так активно, что я начинаю не на шутку волноваться, что она у нее отвалится. Уголок губ невольно дергается в усмешке. – Встречи с завтрашнего дня все перенесены на понедельник, вторник, цветы вашей жене доставлены. Подарок курьер привез. Вот, – Кудрявцева протягивает мне бумажный нежно-розовый пакет с ярко-алыми розами. Я заглядываю внутрь. Упаковано красиво, придраться не к чему.

– Ты проверила, при тебе упаковывали? – требовательно спрашиваю я, глядя на часы. – Пора бежать. Так, что?

– Дмитрий Евгеньевич, подарок был уже упакован. Мне сказали, что в магазине вы смотрели уже и ожерелье, и серьги. Было как-то неудобно… Они же и чек положили.

Я изумленно уставился на свою помощницу, ослабляя галстук.

– Свет, ты серьезно? Положила чек внутрь? – недоверчиво заглядываю в пакет. Потом поднимаю тяжелый взгляд на пунцовую Свету. Обреченно качаю головой, вытаскивая чек и убирая его в бумажник. – Света! А розы белые послала? Не перепутала?

– Белые, – пискнула она.

– Ладно. До понедельника.

Беру пакет, свой кейс и покидаю офис. По дороге до парковки звоню в агентство по подбору персонала и делаю очередной заказ. Как они меня все достали. Испортить настроение своей дуростью в такой день.

Выезжаю с парковки, набираю номер жены. У меня наушник, поэтому никаких правил я не нарушаю.

– Привет, куколка. Я уже еду. Ты готова? – спрашиваю я. Поздравил я Машу еще утром. И не только на словах. Ей понравилось, хотя… Ей всегда и все нравится. Самая непривередливая, веселая и непредсказуемая женщина в мире.

– Да, – коротко отвечает она. Мне не нравится интонация этого короткого слова.