По ту сторону от тебя

– Сильнее, жёстче, – командует Маша. У меня голова идет кругом, я превращаюсь в один оголённый нерв, пульсирующий от удовольствия. Наши стоны сливаются, тела покрываются потом, отчаянно двигаясь в безумном ритме. Я наклоняюсь, прижимаясь губами к ее плечу. Может быть, даже кусаю его. Она кричит, приходя к финишу первой. Ее пальцы сжимают мое бедро, голова откидывается назад, волосы хлещут меня по лицу, а я провожу языком по линии ее шеи, слизывая капли влаги. Поворачивая голову, она находит мои губы. Мой язык проникает в ее рот в том же темпе, что и член.

– Что же ты делаешь, боже… – бормочет она, когда я пальцами раздвигаю ее нижние губы и нажимаю на чувствительный бугорок. Движения моих бедер становятся резче, я уверенно веду себя к долгожданной разрядке. Вбиваюсь в нее слишком сильно, и звуки, которые издаёт она, я и наши тела только подстегивают меня, лишая разума, оставляя лишь инстинкты и желания.

– О, черт, это слишком хорошо, малышка, – вырывается у меня, когда горячая волна, зарождаясь в позвоночнике, разливается по всему телу.

– Подожди-подожди, – стонет она, двигаясь мне на встречу. Малышка созрела на второй заход. Ритмично потираю разбухший клитор, делая круговые толчки бедрами. Ее напряженная спина блестит от пота. Она застывает, прежде чем, громко вскрикнув, опасть на согнутые руки. Я накрываю ее сверху, содрогаюсь всем телом.

– Боже, черт… – стону я, зарываясь лицом в основание ее шеи.

– Ты уж определись, милый, – хихикает Маша. Я перекатываюсь на бок, чтобы не раздавить свою хрупкую жену.

– Это было круто, Маш, – тяжело дыша, сообщая ей, отводя волосы, налипшие на ее лицо. Мы смотрим друг другу в глаза бесконечно долго.

– Я люблю тебя, – говорит она, и мое сердце болезненно сжимается. Не знаю, почему. Она столько раз говорила, что любит в самые разные моменты.

– Я тоже тебя люблю, малышка, – мягко произношу я, нежно целуя ее в губы.

– Но игра наша провалилась. Ты явно трахал сегодня не незнакомку, а меня. – обнимая меня за талию, Маша потирается носом о мой подбородок.

– Наверное, потому что моя жена мне интереснее любых незнакомок, – искренне говорю я. – Я был не слишком настойчив?

– Это теперь так называется? – она смеется, закидывая ногу мне на бедро. – У меня будет болеть неделю.

– Нееет. Мы же только начали? – приподнимаясь на локте, говорю я с возмущением. Маша качает головой, проводя пальчиками по моей щеке.

– Ты неподражаем, любимый. Как ребенок, ей Богу. А как же другие варианты?

Другие варианты мы использовали почти до утра. У нас редко получается побыть абсолютно вдвоем, и если выпадает возможность, то мы используем ее на полную катушку, ни в чем друг другу не отказывая. Дома, ночью, когда уснет маленькая террористка, особо не развернешься, но иногда мы устраиваем себе праздники. Такие, как сейчас.

Перепробовав полный перечень различных вариантов, которые устраивали обоих, мы долго плескались в душе, целуясь и ласкаясь безо всякой сексуальной подоплеки, потому что сил уже не было ни на что, кроме нежности.

– Я так не хочу, чтобы эта ночь кончалась, – уже в кровати с ноткой грусти признается Маша. Положив голову мне на грудь, она ласкает ладонью мой пресс, который после сегодняшних упражнений точно стал рельефнее, чем вчера.

– У нас еще будет миллион таких ночей, – с улыбкой отвечаю я, накручивая на палец длинные светлые пряди. Маша целует меня в область сердца, тяжело вздохнув. Я слегка хмурюсь, не понимая ее печали.

Тогда я еще не знал, как сильно ошибся. Не будет никакого миллиона ночей.

Глава 22

Дмитрий

Рано утром мы вернулись домой. Ева еще спала. Ее няня тоже. Мы прокрались на кухню, приготовили всем завтрак, и тихо хихикали, вспоминая события бурной ночи. Она выглядела абсолютно счастливой. Ее желание прикасаться ко мне каждую секунду казалось таким искренним. Маша словно оторваться от меня не могла. Я взял выходной, понимая, что после бессонной ночи правозащитник из меня никудышный.

– Во сколько завтра выезжаем к твоим? – уточняю я.

– Не знаю. Мама собирает всех в два часа, но я думала поехать пораньше помочь накрыть на стол.

– Ты думаешь, у нее мало помощником? – с лёгкой иронией улыбается Маша, усаживаясь мне на колени, обнимая за шею.

– А если все так думают, Дим? И в итоге никто не приедет помочь.

– Туше… – сдаюсь я. – Просто скажи во сколько. И я буду готов.

– Решим, – она смотрит на настенные часы. – Я побегу в центр. У меня через час занятия с девочками. Очень хотела отменить, но не получилось. – Маша виновато улыбается, пожимая плечами. – Я не долго. Пару часов.

– Ненавижу твою работу, – разочарованный в том, что она бросает меня, сообщаю я. – Проклинаю тот день, когда я купил тебе этот центр.

– Но «Диметра» становится популярной.

– Название наиглупейшее.

– Я назвала его в честь тебя.

– Ага, женским именем.

– Но, Дим, основной контингент все-таки девушки. И расчет сделан на них. Не дуйся. Это глупости какие-то.

– Малышка. Я не умею дуться, – улыбаюсь я. – И видел я ваш женский контингент. Накачанный и небритый.

– Мужской зал только один, а для женщин огромное количество услуг.