По ту сторону от тебя

Он издевается надо мной. Я смотрю в стальные глаза и не вижу в них ровным счетом ничего. Я не могу разговаривать с этим человеком. Я его не знаю.

– Ты и сам понимаешь, что у меня с ним ничего не было. Зачем ты мучаешь и себя, и меня? Мне жаль, что так вышло. Я совершила ошибку, которая больше не повторится. Я люблю тебя. Я сто раз это говорила и скажу снова. Для меня нет других мужчин.

– Я тоже так думал, Маш. Но факты – упрямая штука, – произносит Дима, поворачиваясь ко мне спиной. Его широкие плечи напряжены. Я хотела бы подойти и обнять его, но он не позволит.

– Все не так, как кажется… – говорю я тихо.

– Все еще хуже, Маш, – отвечает он бесстрастно. – Помнишь, когда я только сделал тебе предложение, я задал тебе вопрос. Простой и конкретный.

– Нет.

– Есть ли что-то, что я должен знать до того, как ты станешь моей женой.

– Да, помню, – срывается с моих губ.

– Именно тогда ты должна была сказать о своих чувствах к этому … человеку.

– У меня нет к нему никаких чувств, – фальшиво переигрывая, снова восклицаю я.

– Зачем ты врешь мне, Маш? – с опасным спокойствием спрашивает Солнцев. – Я не слепой, не дурак. Немного понимаю в человеческой психологии. – Рваный вдох, свидетельствующий о том, что он с трудом сдерживает свои эмоции. – Оказывается, я никогда не знал тебя, Маша. Вот это самое страшное, что могло случиться. Оказывается, все это время нас было трое в постели. Отличная новость, не так ли?

– Это не так, не так… – всхлипнув, вскакиваю я. Собираясь подойти к нему, но ледяной властный оклик толкает меня обратно, заставляет сжаться, обхватить руками покрывшиеся мурашками плечи.

– Сядь на место, Маша.

Озноб охватывает все мое тело. Я могу только смотреть на спину человека, который еще недавно любил меня.

– Дима, я ничего не сделала. Тебе не за что меня ненавидеть. – прошептала я пересохшими губами. – Я поднялась с ним в номер, но ничего не было. Он сказал, что покажет кадры из фильма, в котором снимается, и я поверила. Все, что пишет Марк – это его домыслы. Я не собиралась вступать с ним ни в какие отношения.

– Собиралась, – безапелляционно и твердо произносит мой муж, глядя … черт его знает, куда он смотрит. Может быть, его глаза закрыты, и челюсти плотно сжаты. Безумное напряжение и отчаянное желание не сорваться, удержать лицо, не скатиться в истерику. Я разделяю его чувства. Это слишком больно и неумолимо. Меня охватывает безнадежная вязкая апатия. Я остро понимаю, что ничего больше не будет так, как прежде.

– Я думаю, что твоя вина в том, что Марк построил свои «домыслы» в том направлении, которое привело вас на кухню, гораздо сильнее, чем его. Мужчины редко слушают, что говорит им женщина. Они читают между строк. А между строк ты кричала, что хочешь его.

– Нет! – истерически кричу я, снова вскакивая на ноги.

– Да! – рявкает он, поворачивая голову в бок. Линия скул напряжена, мышцы шеи натянуты. – Сядь, – уже спокойнее, удерживая самообладание, выравнивая дыхание.

– Начни с правды, Маш. С самого начала, – еще один жесткий приказ. Это не просьба. И даже не требование.

– Давняя история. Я не сказала тебе, потому что …. Я не могу сказать, почему. Просто чувствовала, что ты не должен знать. Это не ложь, я просто промолчала. Да, и что я могла сказать? Мы вместе выросли, были близки больше, чем другие дети в нашей семье. Особенная близость, которая трансформировалась в нечто другое. Мне было шестнадцать лет, и гордится тут совершенно нечем.

– Шестнадцать лет! – со свистом втянул воздух мой муж, поворачиваясь, чтобы взглянуть на меня. Никогда я не видела на его лицо такого разочарования, презрения, гнева. – Он, что извращенец? – с презрением выплюнул Дима. – А ты, Маша, неужели в таком возрасте у тебя ни на что больше не хватило ума, кроме как раздвинуть ноги? Если это была первая любовь, то, чёрт возьми, можно за руку встречать рассветы. Разве нет?

Я ничего не отвечаю, глядя на него убитым, отрешенным взглядом. Вот почему я не сказала. Солнцев никогда бы не понял. Хотя сам далеко не ханжа. Дело касается меня, в этом проблема и причина его внезапно проснувшейся нравственности.

– Марк был старше на четыре года. Свою стадию рассветов за ручку он прошел, – произношу я, хотя понимаю, что лучше было бы промолчать, изображая раскаянье. Дима криво усмехается уголками губ, в глазах – пустота, презрение, неприятие. Никогда не думала, что мы доживем до такого момента.

– Ты его оправдываешь, – сухая констатация фактов. Еще один немигающий взгляд и в сторону, словно больно, слишком больно смотреть на меня.

– Ты просил говорить правду, и я говорю.

– Твоя правда пропахла лицемерием и несколько запоздала, – жестко произносит Солнцев.

– Я признаю свою вину. Мне очень жаль. Но я не изменяла тебе. Я совершила ошибку, но мы все оступаемся. Я же не святая. Прошу тебя, не делай из меня монстра, развратную женщину. Ничего такого не было.

– Откуда мне знать наверняка?

– Ты всерьёз думаешь, что я могла после… игрищ в отеле приехать домой, нарядится и ждать тебя, чтобы потом всю ночь напролет трахаться и с тобой тоже? Ты считаешь, что я способна на такое?