По ту сторону от тебя

Я выдыхаю. На самом деле ожидал худшего. Битой посуды, расцарапанного лица, истерических воплей и оскорблений. Выхожу на улицу и иду по тротуару в неопределенном направлении. Про Джоша я соврал, потому что не хотел оставаться с ней наедине. Моник нужно время, чтобы прийти в себя, успокоиться, и мне тоже. Нелёгкое решение. Но верное. Я и так был чертовски терпеливым, я дал ей огромное количество шансов, которыми она не воспользовалась. Я предлагал Моник обратиться к психологу, снова получил категорический отказ, а мириться с ее загулами и проблемами с алкоголем я не намерен.

Гуляю несколько часов, пытаясь убедить себя в том, что сделал все возможное и невозможное для того, чтобы как-то склеить брак, но именно Моник не хотела меняться. Хотя по большому счету виноваты оба. Разве мог брак, заключённый на пьяную голову, продлиться долго и вылиться во что-то серьёзное? Хватит с меня серьезности. Снова возвращаюсь к одноразовым отношениям. И никаких головных болей, никакого чувства вины и ответственности. Все до банального просто. Голая физиология и удовлетворение потребностей. По-другому, у меня не получается. Потому что единственная женщина, с которой могло бы получиться, выбрала не меня. Хотя она даже не выбирала…. Я сам виноват.

Нет. Не могу. Не сейчас. Когда я думаю о Маше, все внутри покрывается кромкой льда, звенит и грозит треснуть, разлететься на крошечные осколки. И поэтому я не думаю.

Возвращаясь домой в сумерках, замечаю, что ни в одном из окон не горит свет. Неужели уже ушла?

Я захожу в темный холл, и сразу чувствую, что что-то не так. Щелкаю выключателем и вижу, что ее сумочка и туфли на месте. В груди неясная тревога, звенящая тишина давит на барабанные перепонки.

– Моник. Ты спишь? – громко спрашиваю я. И мне кажется, что мой голос зловещим эхом отражается от стен.

Я чувствую, как пульсирует венка на виске, как ладони становятся ледяными, пока я на ватных ногах поднимаюсь по лестнице в ее спальню.

Моник нет в комнате. Шёлковая рубашка аккуратно разложена на постели. На полу стоят тапочки, в ванной шумит вода…. С облегчением выдыхаю, нервно смеясь над своими страхами. Идиот.

– Моник, ты меня с ума сведешь, – говорю я, открывая дверь ванной комнаты.

С губ срывается свистящий хрип, когда я вижу Моник….

Красные ручьи выливаются из переполненной ванной, превращаясь в лужи, которые сливаются в кровавые озера. Ее глаза закрыты, на губах улыбка, и я не сразу понимаю, что она сделала…. Словно уснула. Но у меня нет времени на самообман. Моя жена вскрыла себе вены, пока я гулял по городу и утешал себя оправданиями. Если она мертва, то это я… я ее убил. Неважно, кто держал лезвие. Я хотел, чтобы она ушла из моей жизни, и она решила уйти из обеих… и из своей тоже.

Я набираю 911, вызываю бригаду скорой помощи, и бросаюсь к ванной, выключаю воду и достаю Моник из горячей кровавой жижи. Я весь пропитался ее кровью. Она течет, льется по моему телу, рукам, сводя с ума. Я задыхаюсь от запаха смерти и металла. Я что-то кричу, рычу, пока перетягиваю ее руки, не глядя на зияющие страшные раны. Как она могла, как осмелилась….

Я ищу ее пульс на шее, ничего, но мне кажется, Моник еще дышит, и я пытаюсь разбудить ее, докричаться до нее. Я не позволю тебе сделать меня убийцей. Ты не уйдешь так. Нет.

Я не помню, как оказался в больнице. Но в памяти засели длинные коридоры, по которым я метался, заламывая руки, врезаясь в стены. С того момента, как приехали врачи и занялись Моник, я словно отключился, впал в ступор. Туман и кровь. Повсюду. Я ехал с ней на скорой помощи, насквозь сырой… Я был близок к сумасшествию, как никогда раньше. Я потерял счет времени.

Смутно помню, как появился Джош и его жена. Нашли меня, бьющегося головой о стены белых коридоров. Они увели меня, отвезли к себе, заставили вымыться и дали чистую одежду. Я не хотел никого видеть, не нуждался ни в чьей помощи. Джош дал мне пощечину, а потом заставил выпить виски. После этого я уснул на диване в гостиной.

– Она умерла? – это был первый вопрос, который я задал Джошу Каперски, проснувшись утром. Он сидел в кресле и смотрел на меня. Видимо давно, судя по усталому выражению его лица. В воздухе витал аромат кофе, но я чувствовал и другой запах, который так и не вымылся до конца, пропитав каждую мою пору.

– Нет. Жива. И будет жить. Ты успел вовремя.

– Но было столько крови.

– Ей сделали переливание. Все нормально. С Софией работают психиатры. Она в безопасности. Ее родители уже вылетели из Лондона и скоро тоже будут здесь.

– С Софией? Родители? – в недоумении смотрю на Джоша, гадая, кто из нас двоих больше спятил.

– Мне нужно серьезно поговорить с тобой, Марк. Так уж совпало, что именно вчера Билл выслал мне отчет по Моник Лоран, которая оказалась на самом деле Софией Рид. Она англичанка, выросла в Лондоне. Закончила Гарвард, вышла замуж и родила одну за другой двух дочерей….

– О господи, она говорила, что в аварии погиб только один ребенок! – похолодев от пронзившей меня догадки, прошептал я.