По ту сторону от тебя

Печальный опыт научил меня тому, что некоторые вещи нужно делать сегодня, иначе завтра может не наступить, или завтра может не быть тех людей, которым ты хотел сказать нечто важное. Я слишком долго опаздывал. Я пропустил свою долбанную жизнь, потратив годы на поиски свободы.

– Мне не сложно, – отвечает Джош, отодвигая в сторону пустой стакан. – Пора домой. Жена ждет, мы договаривались с ней поужинать в Марио.

– Круто, – без энтузиазма киваю я. – Передавай ей привет.

– Все будет нормально, парень, – Каперски по-дружески хлопает меня по плечу и направляется к выходу. – Не вставай. Я закрою дверь.

– До завтра. Отлично отдохнуть.

– Выспись, Марк.

Я слышу, как хлопает входная дверь, обвожу свою большую просторную кухню с современной дорогой техникой, оформленную в серебристо-белых тонах. Кристальная белоснежная плитка на полу, на которой я стою босыми ступнями, кажется ледяной, и все вокруг – тоже, холодным и пустым, девственно-чистым.

Я выстроил себе идеальный дом, наивно полагая, что он как-то сможет изменить мою жизнь к лучшему. Не вещи и не деньги меняют людей, а поступки и действия. Я смотрю на пустой стакан, который оставил Джош и думаю о том, как не сойти с ума, не свихнуться и продержаться еще немного.

Я возвращаюсь в постель и снова засыпаю, но уже не так быстро, как в первый раз. Посреди ночи меня снова будит шум, но это не стук в дверь. Где-то ближе. Совсем рядом. Протягивая руку, включаю ночник, и вздрагиваю от неожиданности…. И облегчения.

На полу, возле кровати, лежит Моник. Даже не лежит, а валяется, потому что шум, который я услышал, это был грохот падающего тела. Вскочив с постели, я подхожу к Моник. Перевернув ее на спину, проверяю пульс, отвожу волосы с лица, пытаясь заглянуть в глаза, смотрю ее вены. Похоже, всего лишь пьяная. Никаких новых проколов на сгибах нет. Да и разит от нее, как от мужика, который неделю не просыхал. Поднимаю девушку на руки и тащу в ванную, чтобы привести в порядок и смыть вонь. Никогда не думал, что докачусь до подобного.

После укладываю ее в постель, а сам ухожу в другую комнату. И не могу уснуть. Самое странное то, что мне даже не интересно, где она была, с кем или под кем. Все потеряло смысл. Мне больше ее не жаль. Я устал от Моник. От ее проблем и срывов.

Я встаю за час до выхода из дома, и все это время курю и пью крепкий кофе, ни о чем не думая. Моник все еще спит наверху, и, наверное, тоже ни о чем не думает. Хоть что-то общее между нами.

Проходит еще несколько дней. Моник молчит, я ни о чем не спрашиваю. Мы ведем себя так, словно она никуда не исчезала. Хожу на работу с утра, она на пробежку и на пляж с мольбертами. Билл Райт не звонит, чтобы сообщить результаты своего расследования, да и я забываю о нем. Какой смысл сейчас?

Через неделю я возвращаюсь со съемок раньше. Моник готовит ужин в фартуке с котятами. Она выглядит мило и по-домашнему. Пахнет блинами или оладьями. Я заглядываю через ее плечо. Все-таки оладьи.

– Ты рано, – улыбается она. Я беру одну готовую оладью с тарелки и откусываю.

– Вкусно, – хвалю я с довольным видом. – Съемки заканчиваются, осталось три эпизода. Вот, кстати, мы с тобой говорили… – кладу на стол папку с документами. – Почитай и подпиши. Я положил тебе крупную сумму на счет. Сможешь купить квартиру или дом, и еще останется. Это все, что я у меня есть, если честно.

Ее лицо застывает, она смотрит на меня без единой эмоции на лице. Белая маска. Огромные черные глаза, в которых можно утонуть.

– Моник, извини…Ты старалась, но я не могу. Прости, – мягко касаюсь ее плеча. Она не шевелится. – Я знаю, как тебе нравится этот дом, но я строил его для себя, для моей семьи. Понимаешь, еще до тебя. Я не хочу его делить, потому просто возьми деньги.

– Ты думаешь, мне нужны твои деньги? – металлическим голосом спрашивает Моник. Она медленно опускает ресницы, вытирает руки и снимает фартук. – Я уйду завтра. Хорошо?

– Конечно, – отвечаю я, с тревогой наблюдая за ее механическими движениями. Словно заводная кукла.

– Спасибо, – еще одна неживая улыбка.

– Я сейчас уеду ненадолго. С Джошем договорились выпить по стаканчику. А когда вернусь, помогу тебе собрать вещи.

– Я справлюсь. Иди, Марк. Отпразднуй свой развод. Бумаги подпишу. Сейчас прямо.

Моник роется в одном из выдвижных ящиков, находит там ручку и открывает папку, листая документы.

– Ты не читаешь.

– Мне все равно, – ставит подписи на последней странице, захлопывает папку, и поворачивается ко мне, впиваясь пальцами в край стола. – Все, как видишь. Без слез и истерик. Ты счастлив?

– Нет, – качаю головой. – Не ты сделала меня несчастливым.

– Дело не во мне… – ухмыляется Моник. – Я знаю, что говорят в таких случаях. Конечно, не во мне. Мы оба знаем, как ее зовут.

– Моник! – я делаю шаг вперед, но она вытягивает руку, не давая подойти ближе.

– Тебе пора. Я в порядке. Не волнуйся, – Моник вымученно улыбается, обходит меня справа и направляется к лестнице.