По ту сторону Псоу

Я говорю: «Девушку, которая матерится через слово, вообще не стоило выпускать из-за Урала». Все в маршрутке смеются. Но не все понимают, что так прогневало сибирячку. Объясню.

Девушкам не стоит ехать в Абхазию без мужчин, если они не имеют ввиду совершить секс-тур. Если да – то конечно, а если нет, то будут проблемы. Вот, к примеру, сидит девушка в кафе вечером, а из-за соседнего столика ей посылают бутылку шампанского. Не принять угощение нельзя – оскорбление, а принять – значит согласиться лечь в постель. Здесь, если девушку «ужинают», её не только «танцуют». А вот, приняв угощение и отказавшись от интима, можно навлечь на себя большую беду. Это вам не Россия, где можно весь вечер опустошать кошелек мужчины, а потом презрительно помахать ему ручкой. Здесь на женщину, которая сначала приняла угощение, а потом собралась идти домой, посмотрят, как на шлюху, которая сначала взяла деньги, а потом вдруг стала вести себя, как чужая невеста.

Итак, если девушке послали угощение, у неё только один вариант – быстро встать и выйти из кафе. И хорошо ещё, если удастся уйти спокойно. Сами понимаете, что женщине без мужчины лучше не ходить в кафе вечером. А лучше и днем не ходить. И по улице лучше тоже не ходить без мужчины. Иногда, знаете, просто за руки хватать начинают.

Нашим это иногда кажется полным беспределом, и они начинают вопить: «Абхазы совсем обнаглели», но тут нет ни какого беспредела и ни какой наглости. Это просто мир других представлений. Дело тут в первую очередь, как ни странно в том, о чем мы уже говорили: абхазский мир гораздо более консервативный. Абхазский консерватизм диктует: если женщина пришла в кафе без мужчины, значит она шлюха, и с ней поступают, как со шлюхой, и очень обижаются, когда она начинает изображать из себя недотрогу. Это всё равно, как если бы мужик пришёл в бордель, а там девочки визжат: «Да как ты смеешь!»

При этом, если женщина пришла с мужчиной, ей вообще не чего опасаться, особенно если она одета по-человечески, а не как «отдыхающая». Впервые я приехал в Абхазию с женой, мы с ней ни на минуту не разлучались, и вечером гуляли, где хотели, и ни разу не возникло ни одной неприятной ситуации. Мы чувствовали себя гораздо в большей безопасности, чем на вечерней улице русского города или вечером у себя на родине в ресторане. У нас-то как раз всякие опойки очень даже могут начать цепляться к женщине, которая пришла с мужчиной. Ну даст кто-то кому-то в морду – не велика беда. В Абхазии вопросы мужской чести – куда более серьезные вопросы. Оскорбив мужчину, ты кровью заплатишь. А если берегут мужскую честь, значит берегут и честь женщины, которая с мужчиной. Одно от другого неотделимо.

Помню однажды пошли мы с женой в одно довольно пустынное место в горах. Спускаемся вниз по крутой узкой тропинке через заросли, жена – впереди меня. И вот, расположившиеся внизу абхазы, увидев мою жену, но ещё не увидев меня, игриво закричали: «Девушка, иди к нам». Один сразу же побежал, помочь ей завершить спуск, уже руку протянул, и тут он увидел меня. Я предельно спокойно, но очень холодно отрезал: «Руки можно убрать.» Он стушевался, улыбка его стала совсем кислой и, что-то ещё сказав, он отвалил.

Там в ущелье большие такие котлы с пресной водой, мы с женой искупались, сохнем. И тут подходит ко мне этот абхаз и говорит: «Вы уж меня извините, неудобно получилось…» Я довольно сурово буркнул: «Всё нормально». Но минут через пять он опять подошёл ко мне с извинениями, и я, на сей раз сдержанно улыбнувшись, ещё раз заверил его, что не имею к нему претензий. Но он и в третий раз подошел просить прощения. Тут уж я улыбнулся искренне и от всей души сказал: «Всё хорошо, брат. Вопросов нет».

Вы понимаете, о чем речь? Абхаз, сам того не желая, задел достоинство мужчины, и от этого ему стало не по себе. Ему нечего было бояться, их там была целая кампания, а я один. И даже если бы я был с кампанией, а он один, абхаз ни когда бы не сказал, что испугался разборки. Он испугался другого – того, что повел себя неправильно, поступил так, как не должен был. Нельзя задевать достоинство мужчины даже независимо от того, какие могут быть последствия, просто нельзя и всё. А почему он не испугался задеть честь незнакомой женщины, когда ещё думал, что она одна? Да потому, что у женщины, которая одна или с подругой идет в пустынное глухое место, нет ни какой чести. Она фактически сама себя предлагает, и если от неё не отказываются, так должна ещё и спасибо сказать.