По ту сторону Псоу

Неужели нам до сих пор не понятно, что создатели Священной митрополии — не враги России? Они хотят быть с нами, это мы им мешаем. Даже не своей жадностью. Абхазы — прагматики, они вполне понимают, что монастырь должен приносить доходы, а церковная экономика должна быть эффективной. Главная проблема — в наглом высокомерии московских чинуш, независимо от того, что у них на груди — галстук от Версаче или золотая панагия.

К сожалению, в традициях российской государственности есть слишком много от восточной деспотии. Наша власть всегда ждёт к себе холуйского, раболепного отношения и ждать ей, как правило, приходится недолго. Забывая всякое человеческое достоинство, мы ползаем перед начальством на брюхе, а потом плюём в спину тому самому начальству — обязательный ритуал мести за обязательный ритуал унижения. А в церковной жизни это порой приобретает совсем уродские формы. Если не лебезишь и не заискиваешь перед иным церковным боярином, так тебя обязательно обвинят в недостатке смирения, но не смирения ждёт от тебя рукоположенный боярин, а холуйства.

С абхазами русское начальство ведёт себя ещё куда высокомернее, чем со своими. «Нерусских» можно унижать сколько вздумается, они от нас так зависят, что не пикнут. Но вот ведь беда–то какая: «нерусские» к холуйству не привыкли, у них другие национальные традиции. И тут находит коса на камень.

Эта коса на этот камень находит уже не первую сотню лет. Где–то в 60‑е годы XIX века в селе Лыхны был такой случай. Русский участковый начальник, некто Измайлов, потребовал на сходе, чтобы абхазы отвечали ему, снимая шапку, а один абхаз ответил: «Мы шапки снимаем только в церкви, а святого Измайло мы пока не знаем». Хорошо ответил. Ну зачем было этому среднемелкому чиновному остолопу обязательно принижать абхазов? Привычка-с. И вот из–за таких–то дуроломных привычек столько было столкновений между русскими и абхазами…

Князь Георгий Чачба (Шервашидзе) писал: «В абхазах совершенно отсутствует чувство подобострастия, и они ненавидят всякого, кто к ним относится надменно, свысока». В одном из прежних очерков я как–то назвал абхазов рыцарями Кавказа, а потом не раз думал о том, что впал в некоторое преувеличение. Теперь же понял, что ни сколько не ошибся тогда. Даже самый нищий рыцарь встанет перед королём на одно колено, потому что на оба колена он встаёт только перед Богом. У нас же не только перед царём, но перед последним чиновником не только на колени упадут, но ещё и лоб об пол расшибут для убедительности. Так вот, у абхазов мерки — рыцарские, они воспитаны в традициях свободных людей, их нельзя унижать безнаказанно.

Ведь по всем коммерческим проектам, связанным с Новоафонским монастырём с абхазами вполне можно было договорится, если бы наши проявили к ним достаточное уважение. Если абхазы говорят: «Нас не уважают», эти слова на их языке означают: «Переговоры закончены».

***

У этого текста нет заказчика и редактора не будет. И никто мне не предложит подгонять мои выводы на заранее заданный результат, так что никакой предвзятости по отношению к сторонам конфликта у меня нет. Мне было бы даже приятнее, если бы виновной стороной оказались о. Дорофей и его сторонники, они всё–таки с нашими контрят. Поэтому я усиленно искал противников инициатив о. Дорофея. Результат оказался совершенно для меня неожиданным. Могу без тени сомнения утверждать, что у о. Дорофея в Абхазии вообще нет противников (если не считать буквально нескольких человек тесно завязанных на коммерческие интересы московского ворья). Мне казалось, что так не может быть. Если уж человек вошёл в острый конфликт с могущественными силами, то он до конца своих дней обеспечен большим количеством врагов. Но ничего подобного не произошло. Почему? Потому что это Абхазия.

Отец Дорофей (Дбар) и отец Андрей (Ампар) обладают у себя на Родине непререкаем нравственным авторитетом. В политике это назвали бы стопроцентным рейтингом. Впрочем, в политике так не бывает. Приведу для примера несколько мнений абхазов:

«О. Дорофей — умница. Выучил греческий язык, в Салоникском университете читает лекции на греческом. Он — бессеребренник, материальными благами совершенно не интересуется. На Новом Афоне нет людей, которые были бы против о. Дорофея. Его поддержала вся абхазская элита».

«О. Дорофей — грамотный, перспективный. Это безупречная личность. К нему все относятся положительно. У него нет противников ни на Новом Афоне, ни где–либо в Абхазии».

«Отношение к о. Дорофею и о. Андрею в Сухуме хорошее. Они у нас были первыми монахами. На взгляд интеллигенции — это настоящие подвижники. Они вернули песнопения на абхазском языке, переводили на абхазский язык религиозные тексты. К ним ни у кого нет негатива».

«О. Андрей — удивительно светлая личность, таких чистых людей мало, его отличает большая человечность».