По ту сторону сказки. Переменные ветра

– Приведите его в чувство! – царица щелкнула пальчиками. Призвали лекаря, тот принёс какой-то отвар. Степана, прикованного к столбу, стоящему у стены, напоили коричневой густой горьковатой жидкостью, от которой немного прояснилось в голове и чуть прибавилось сил. Он осознал где он, и радости ему это не доставило!

– А!!! Уже оклемался! Что же, добро! Выйдите все! – царица махнула рукой, и слуги поспешно выскочили из палаты. – Гордея!

Царица улыбаясь смотрела, как её красавица доченька, легко пританцовывая, идёт к пленнику, и, поймав его взгляд, начинает ему говорить обычные заговорные слова. Нет, это не приворот вовсе, и дураки те, кто не понимает разницы! Это их родовое умение. Мужчина превращается в послушного раба, стоит ему поймать взгляд, да услышать обращенные к нему царевнины речи! Собственно, в этом необходимости не было, нужна была только голова, но, почему же не потешиться!? У Гордеи перестало получаться насмерть влюблять в себя любого, на кого она посмотрит, именно после Степана! Да, царевной восхищались, сватали, но вот рабского подчинения добиться не удавалось, а зачем тогда ещё нужны мужчины? По разумению женщин их рода смысл-то именно в полном подчинении! Царица Настасья, как нежная мать, встревожилась, и начала потихоньку выяснять. И выяснила, что если кто-то перебарывает очарование царевны, то и её силы слабеют. А вернуть их можно проще простого! Голову взбунтовавшегося надо поместить к терему царевны, и всё как рукой снимет! Собственно для того его и добыли! И вот решили уж и позабавиться напоследок, чтоб он сам к палачу шёл! Вроде по собственной воле и охоте поднялся бы к плахе! Чтобы ради любимой царевны сам голову сложил! Гордея нараспев говорила, мальчишка взгляд от неё не отводил, всё как положено, а потом вдруг вместо того, чтобы клясться в вечной любви, сказал:

– Как же я раньше-то не замечал, какая же ты жуткая! – сказал, да и отвернулся в сторону.

Гордея завизжала, подскочила к прикованному к столбу негодяю, и вполне могла его покалечить, но её остановила царица.

– Не пачкай руки! Завтра на рассвете его голова получит другую шею. Навечно! А ты вернёшь себе свою силу! – и возвысив голос: – Эй! Запереть его в подземелье! Да смотреть во все глаза! Чтоб не выкрали его эти… прислужники девки-сказочницы.

Степана уволокли в дальнюю темницу и приковали к стене. Когда все убрались, с трудом закрыв за собой тяжеленную каменную дверь, бодрившийся было Степан, окончательно сник.

– Кажется, я и правда влип! Катька далеко. Жаруся с Баюном и Волком и того дальше. А Кир… – думать о Кире было нельзя, и Степан почувствовал, что по щекам покатились слёзы. После того, как Кир увидел летящую на них рыжую ягишну очень знакомого вида, он оттолкнул его, Степана, спасая от когтей ведьмы, и вполне ощутимо достал ступу сулицей. Сильного вреда не нанёс, но с направления сбил. И получил в ответ брошенный прямо в грудь мешочек с каменной пылью. Степан не мог это выбросить из головы даже на миг! Крик Кира, окутавшее его серое облако, и каменное изваяние на месте, где только что стоял его побратим!

– Не смей! – Степан пытался заставить себя успокоиться. – Ратко же тогда остался жив! Там же есть исключение! Катька сможет его вернуть! Должна вернуть! Кира же тоже заколдовывали. И она тогда снимала заклятье, и тут сможет! Какая разница, в пса или в оленя человека превращают! – он почти убедил себя, подавил все сомнения, и только выдохнул, как врубился, что для него-то в любом случае, ничего хорошего уже не будет. – Не успеют они! Просто не смогут! Пока Катька их дождётся с их визита к побережью. Пока они вернутся к Дубу, пока найдут Кира… Поймут ли, что случилось со мной? Да и потом уже точно будет поздно… Совсем поздно! Нет, мне уже надеяться не на что! – ему померещилось, что шеи уже коснулось ледяное лезвие топора и Степана затрясло от ужаса и омерзения. Он вспомнил, как первый раз уходил из этого города, точнее, как его Катька уводила, и, как оглянувшись, перепугался. Померещилась ему тогда его голова на кольях частокола вокруг весёлого и богато украшенного терема царевны. Слёзы текли по щекам, и так стало жалко и жизнь и все то, что он уже никогда не увидит! И родители, и бабушка, как они переживут его исчезновение? А Катька и Кир? Он заставил себя не думать о том, что Катьке, возможно, придётся пережить гибель их обоих.

Катерина терпеть не могла, когда они улетали без неё! Вот просто ненавидела! Сидеть сиднем в тереме у Ратко и болтать со Златой, конечно, прелестно и мило. Наверное… Но, она предпочла бы быть с Волком, Баюном, Сивкой и Жарусей. От трескотни десятка девушек, которые занимались рукоделием под присмотром толстой и обстоятельной боярыни Анисьи Ильиничны, от того, что приходилось восторгаться рукоделием каждой из них, иначе боярыня сразу на девушек гневаться начинала, мол, не угодили невесте князя, у Катерины зверски разболелась голова! А тут ещё Злата! Злата могла говорить только о Милораде! Она не видела жениха уже два месяца и скучала и тосковала о нём и переживала и говорила-говорила-говорила…