По ту сторону Смерти

Клавдий не мог понять, что за магию применил к нему Андре. Ладно бы удар, ладно бы неожиданный. Но пресс, сломавший грудную клетку, отбросивший в другой конец комнаты, ни на секунду не ослабевал и вдавливал, вдавливал в стену, не давая пошевелиться или хотя бы набрать в легкие воздуха. И вот казалось бы зигзагообразный крис Каэля, в руке, достаточно выкрутиться, взмахнуть серебряным клинком, перерезая нить заклинания, и ты на свободе. Но руки не повинубтся. И мысли не слушаются. Не могут противостоять чужой воле.

Как никогда вовремя подоспел Дайрес. Звуки борьбы безошибочно вывели его в нужную комнату. Сам того не желая, он встал между Батури и графом Ллир. Нить заклинания прервалась. Клавдий рухнул на пол и по-щенячьи заскулил.

— Не верю глазам! Ди-Дио? — усмехнулся Андре, закончив строить щит, пленяющий фурий. — Говорят, вы невосприимчивы к магии. А как насчет этого?

Дайрес сам не понял, что с ним произошло. Воздух подхватил его, завертел, закружил и с силой впечатал в стену. Затем оторвал вновь, метнул к потолку и обрушил вниз. Дайрес захрипел от боли и выплюнул сгусток крови. К горлу подкатил комок, и имитатору вдруг почудилось, что сейчас, вот-вот, он выплюнет разом все внутренности. В глазах поселилась тьма. Дайрес не видел, что творилось вокруг, и поединок мага с вампиром он тоже пропустил из виду, наивно полагая, что все внимание Ллира было обращено на него.

Батури по-вампирски быстро пришел в себя, рванулся в сторону, уходя от чужого заклинания, тут же окружил себя разнообразными щитами, но сам творить атакующие заклинания не стал, понимая, что как колдун сильно уступает Андре. Вместо магии он показал чудеса скорости и эквилибристики. Огибая вырываемые балки, вспучивающийся пол, обрушивающийся потолок, Батури кувыркался, вольтировал, совершал немыслимые кульбиты, но все равно не мог добраться до Андре на расстояние удара. Маг словно исчезал, в тот же миг появлялся в другом месте, и Клавдию приходилось проделывать умопомрачительные фокусы заново.

Граф играл. Но вскоре игра ему наскучила, и он ввел в партию основные фигуры. Теперь отовсюду пылал огонь, удушливый газ проедал легкие насквозь, даже нечеловеческая сила, даже вампирская регенерация не спасала Клавдия от нестерпимой боли. Вскоре его движения сделались вялыми, медлительными. Он пропустил огненный шар, который поглотил его целиком, прожигая одежду и плоть. Чудом остался жив, успев в последний момент защититься смертью Каэля, но дальше продолжать поединок уже не мог и, упав, не нашел в себе сил подняться.

— Вот и все, — сказал Андре. — Ваша песня спета. Выливайте за борт воду. Сушите весла. Вы, братцы, приплыли.

Долорис заплакала. Душераздирающе, на одной, захлебывающейся ноте. Андре на миг отвлекся. И этого мига хватило имитатору, чтобы принять облик графа и разорвать заклинание, сковавшее фурий. Все произошло слишком быстро. Андре не успел сориентироваться и поставить защитную магию. Покойницы подхватили его, в смерче завертели по комнате. Ллир закричал от ужаса, который вселяли в него фурии своей магией. Его сердце учащенно забилось в груди, силясь разорваться на части, но граф не привык сдаваться. Он умудрился разорвать чужую магию внушения, вывалился из конусообразного смерча, быстро поднялся на ноги и, все еще пребывая в паническом ужасе, стремглав метнулся к выходу.

Фурии отправились следом. На секунду замешкавшись, за ними поспешил и Дайрес. Клавдий лежал неподвижно. Плакала Долорис. С трудом поднявшись, опираясь о стену, вампир подошел ближе к камере, заглянул внутрь. Инстинктивно забившись в угол, Анэт прижимала к себе ребенка и что-то успокаивающе шептала ему на ухо.

— Я вернусь, — пообещал вампир и, превозмогая боль, побежал вслед за Андре и остальными. Дело надо было довести до конца.

Века мучений. Века ожидания. И миг расплаты. Миг мести. Фурии отыгрались сполна.

Погоня за графов вывела Дайреса на улицу. Оказавшись на морозном воздухе, он увидел, как неведомая сила несет графа по небу, задевая луну, словно он ведьма, умеющая летать без метлы. И ведьма недоученная. Воздух сопротивлялся ему, мешал, ударял, закручивал, ударял вновь, взметал ввысь, опрокидывал к земле. Снова поднимал к небесам, где ударял уже трижды. Андре захлебывался криком. Мучительным. Надсадным. От захлестывающей ненависти фурии набрались такой силы, что стали явными. Дайрес видел их, не обращаясь в чародея и не пользуясь магическим зрением.

В домах загорался мутный, слабый свет лучин и светильников. Распахивались и тут же громко захлопывались ставни. Люди были перепуганы ужасным зрелищем настолько, что даже любопытство не могло превозмочь страха. Дайресу вдруг подумалось, что желающих вступить в армию и покинуть родное селение к утру заметно прибавится.

Всего окровавленного, почти лишенного одежды, которая превратилась в разодранные в клочья лохмотья, графа увлекло к земле. Он упал, собой сломал колодезное колесо и ухнул вниз, в ледяную воду.

— Нашел время смывать с себя позор, — желчно усмехнулся Клавдий, подошедший как всегда незаметно. Дайрес не отреагировал.