По ту сторону смерти

София сердито тряхнула головой:

— Я не знаю. Не знаю.

Они медленно, держась друг за друга, направились к лестнице. Шторм смотрел по сторонам, то и дело ловя на себе косые взгляды портретов. Он думал, что, может быть, стоит крикнуть, позвать сэра Майкла, но атмосфера дома, казалось, таила в себе какую-то неясную угрозу. И он боялся, что своим криком он обнаружит себя, навлечет беду.

Свет люстры выхватил из мрака лестницу. Высокие напольные часы пытались имитировать звуки, которые еще недавно преследовали Софию и Шторма. В остальном все было тихо. Шторм уже не чувствовал прежней слабости, приступ миновал, и о нем напоминали лишь легкое головокружение и вялость. Ощущение нереальности происходящего прошло. Он чувствовал себя намного спокойнее, увереннее, шаг стал твердым, пружинящим. Он крепко держал Софию за руку.

Они спустились по лестнице. Все на месте: вешалка, подставка для зонтов, зеркало в золоченой раме. Прямо перед ними — входная дверь, по обе стороны — тяжелые деревянные двери, которые вели в коридоры первого этажа.

Пока Шторм раздумывал, в какую сторону повернуть, София застыла как вкопанная и не двигалась с места.

Вдруг из груди ее вырвалось слабое: «А-ах…»

И Шторм снова услышал этот звук.

Тук-тук. Тук-тук.

— Куда дальше? — спросил он. — В какую сторону?

София не ответила, и он, повинуясь интуиции, повернул направо, в то крыло, которое было ближе к руинам аббатства. Но София остановила его.

— Пойдем… назад, наверх, — пролепетала она. — Давай… мне кажется, мы должны…

Тук-тук. Тук-тук.

Шторм почувствовал, как в жилах его быстрее побежала кровь. От страха ли, от возбуждения ли — он не знал, но, так или иначе, это придавало ему сил. Он потянул Софию за собой, однако она ни в какую не хотела двигаться с места.

— Мне кажется… — бормотала она. — Мне кажется, мы должны…

— Тш-ш-ш. — Шторм приложил палец к губам.

Выпустив ее руку, он открыл дверь. Включил свет.

Пустой коридор. Желтая лампочка. Выцветшая ковровая дорожка. Вдоль стен — стулья и столики. Закрытые двери. В торце на стене гобелен с изображением многоголовой гидры.

Тук-тук. Тук-тук.

Звук стал громче. Отчетливее, настойчивее, целенаправленнее.

Шторм шагнул в коридор.

— Ричард… — София подбежала к нему и схватила его за руку.

— Ты шла по этому коридору? — спросил он.

Лицо ее сделалось мертвенно-бледным, и она едва заметно кивнула. Где-то в глубине светло-карих глаз плясал ужас.

Они пошли по коридору на звук.

— Что это было? — спросил Шторм. По вискам стекали капельки пота, но разум был ясен как никогда. — Так что же это было?

София молчала. Сквозь ткань рубашки он чувствовал, какая влажная у нее ладонь.

Тук-тук. Тук-тук.

— Дьявол, — буркнул Шторм. Взгляд его блуждал по стенам коридора — от одной закрытой двери к другой. Наткнулся на очередную картину — развалины римского храма, подернутые дымкой утреннего тумана.

— Куда ты пошла дальше? — шепотом спросил он. — Ты говорила, последняя дверь? Кабинет отца?

— Я не знаю.

— Правда? Не знаешь?

— Ричард…

Тук-тук. Тук-тук.

На этот раз, заслышав загадочный звук, она сдавленно ахнула.

Они приближались к торцевой стене, с которой на них взирала, оскалив все свои многочисленные пасти, гидра.

— Они боролись, так? — рассуждал Шторм вслух. — Твоя мать лежала на полу, так? И они были все в крови. Когда твой отец поднялся, в руках у него был какой-то предмет, похожий на нож.

— Прекрати. Ричард. Не надо.

— Но откуда шел этот звук. София? Что служило источником?

Помолчав, София едва слышно произнесла:

— Там что-то было…

— Что? Что это было?

Тук-тук. Тук-тук.

Ее ногти впились ему в кожу. Они приближались к заветной двери. Теперь Шторму почти насильно приходилось тащить за собой Софию. Он потянулся к дверной ручке.

— Оно стояло в середине комнаты, — выдохнула София.

— Отлично. И что это было?

— Оно стояло посреди кладовой… чулана. Туда складывали разные старые вещи…

— Что было в середине?

Тук-тук. Тук-тук.

— Стой. — София в ужасе отпрянула от него.

Шторм обернулся. София стояла, прижавшись к стене, словно желая слиться с ней, между картиной и гобеленом. С одной стороны — гидра, с другой — пастораль с пастушками. Она затравленно озиралась, точно ища путь к спасению.

— Уйдем отсюда, ничего такого не было, — скороговоркой произнесла она. — Они боролись. Из-за ножа. Или что это было, не знаю. Я хочу уйти… — Она осеклась и вдруг выпалила: — Это была колыбель! Ты доволен? Доволен? Посреди комнаты стояла колыбель. Я хочу уйти отсюда.

В глазах Шторма отразилось недоумение:

— Колыбель?

— Да, пустая колыбель. Она стояла на деревянном полу и покачивалась. Потому что они боролись. А она все время покачивалась. И поэтому был такой звук: тук-тук.

Тук-тук.

Шторм оглянулся, пытаясь понять, откуда доносится звук. Снова посмотрел на Софию. Она стояла, вжавшись в стену, и глаза ее были мокрыми от слез.

— Так они боролись из-за ножа? — спросил он. — Выходит, он отобрал у нее нож? Нож был у твоей матери?

У Софии задрожали губы, из глаз хлынули слезы.