По ту сторону снов

– Я потерял руку, защищая наш мир. Это не такая уж высокая цена за то, чтобы наверняка уничтожить гнездо паданцев. Но почему я вообще ее потерял? Причиной тому множество компромиссов, на которые пошел мой полк. Расходы на практические действия против паданцев сократили, чтобы офицеры в казармах могли вести комфортную жизнь. Компромиссы продолжаются и по сей день. Компромиссы, поддерживаемые Казначейством, и Казначейство отчаянно пытается сохранить статус-кво. Сотни людей в Нью-Анджелесе погибли… Неправда! Так пишут правительственные газеты. На самом деле сотни людей в Нью-Анджелесе были съедены заживо гнездом паданцев. Почему? Потому что правил там дядя Капитана – коррумпированный развратный ублюдок, заботившийся только о своем благополучии и благополучии своих родственников.

Крики протеста раздались с ярусов амфитеатра. Телепатические возгласы «позор!» обрушились на его панцирь. Слваста сохранял решимость, поддержанный мысленной волной одобрения толпы снаружи.

«Паромы „Альфрид“ и „Лану“ начали переправу, – сообщила Бетаньева. – На набережной ждут несколько вооруженных товарищей, но я не знаю, надолго ли они смогут задержать меорских гвардейцев».

«Здесь почти готово», – телепнул ей Слваста. Он увидел Янриса, который поднялся со своего места. Тот кивнул Слвасте.

– Прорыв воды на водоканалах? – сердито заявил Слваста. – Это не результат диверсии, как удобно объявили здешниму собранию. Ничего подобного. Беду вызвали жадность и то, что привилегированные классы заботятся только о себе. А теперь нас созвали сюда сделать грандиозные пустые заявления, осуждающие разрушение железнодорожных мостов. Ну а я их не сделаю! Отчаянная акция была неизбежна. Она является прямым результатом притеснений, как политических, так и экономических, со стороны нашего правительства. Вы сокрушаете надежду. Да, именно вы! Вы уничтожаете возможности. Вы уничтожаете достоинство. Вы поступаете так, желая сохранить неизменным свое грязное фанатичное антидемократическое общество. Вы не оставляете выбора нам, остальным. Нам не разрешено протестовать. Любая жалоба – и человек на всю жизнь получает клеймо неблагонадежного от тирана и убийцы Тревина. Сегодняшние взрывы – вот настоящие голоса народа. И это громкие голоса – голоса, которые вы не сможете игнорировать, голоса, которые вы не сможете задушить, не теперь. Настал день, когда лишенные гражданских прав, слабые и преследуемые изъявляют свою волю и говорят вам: все кончено. Отныне вы будете слушать нас! Вы спрашиваете, кто несет ответственность за разрушение мостов, за нанесение ущерба правительству, за нарушение неприкосновенного того единственного, что правительство ценит, – его богатства, при помощи коего над государством поддерживается контроль? Я говорю вам: вы в ответе. Вы, богатая, вырожденная, привилегированная грязь. И за это – за ваше вечное преступление против нашего прекрасного мира – я осуждаю вас. Я больше не участвую в вашем собрании, которое я объявляю незаконным.

Крики ярости советников перекрыли даже ликующий шум толпы снаружи.

– Будет сформирован новый парламент!

Слваста одновременно прокричал свои слова вслух и телепатически, заглушая беспорядок.

– Диктатуре Капитана будет положен конец! Я прошу всех порядочных людей нашего мира присоединиться ко мне на демократическом конгрессе для выработки новой конституции. Вместе мы сможем построить новый мир, основанный на справедливости и демократии. Присоединяйтесь ко мне. Все вы.

Его сдвоенный крик разнесся в телепатемах по всему бурлящему городу. Сторонники движения, подталкиваемые членами ячеек, добавили эмоциональные взрывы энтузиазма и согласия в ментальный водоворот.

Слваста обернулся и показал первому спикеру непристойный жест. Затем он открыл рот, чтобы нанести окончательное оскорбление и…

Взрывчатка в киле «Альфрида» сработала, когда паром находился на полпути через Кольбал, ширина которого в этом месте составляла три километра. Шквал ужаса и потрясения от семи сотен меорских гвардейцев обрушился на Варлан, сметая прочь образы из Национального совета. Каждый житель столицы внезапно словно сам оказался на борту «Альфрида». Паром раскололся на две неравные части. Множество разумов передавали страшные картины: людей расшвыривали колоссальные силы, бросая о переборки и палубы. Кому-то повезло – их выкинуло за борт и захлестнуло коричневой речной водой. Люди беспорядочно молотили руками, а пропитавшаяся водой одежда внезапно показалась сделанной из свинца. Свидетели происходящего по всему городу чувствовали, как утопающие открывают рты, чтобы закричать, а в них вливается вода, чувствовали, как они задыхаются. Тех на борту, кто еще оставался жив, раздавило гигантскими волнами, бурлящими на палубах, когда половины парома затонули с невероятной скоростью. Оказавшийся под водой паровой котел взорвался, выбросив чудовищный столб пара и брызг. Взрывная волна ударила по обезумевшим людям, последним из выживших, которые пытались удержаться на плаву.