По ту сторону сновидения. Технология трансформации

Путешествуя по внутренним полям энергетического тела, сновидец открывает все больше неосознаваемых прежде областей. Они свидетельствуют о некоем внутреннем порядке малых эманации и внешнем порядке больших эманации. Парадоксальное единство внутреннего и внешнего впечатляет. Начинаешь понимать подлинный смысл высказывания ламы Ангарика: «Для просветленного человека, чье сознание охватывает всю вселенную, для такого человека вселенная становится его «телом»…»

Энергетическая Вселенная, в которой нам суждено жить, — странное и загадочное место. Как и сам человек, в природе которого сновидец находит не только человеческие, но и вселенские эманации, благодаря чему, как мы надеемся, возможна Трансформация нашего существа.

В сновидении и втором внимании мы открываем энергетическую (полевую) сторону своего существа. Это более широкая область реальности. Внимание извлекает из фона множество фигур, каждая из которых с самого начала была имплицирована в пространство присущей нам чувствительности, но не была осознана, а потому действовала автоматически, бесконтрольно, во тьме забвения. Извлеченные из сновидения фигуры накладываются на объекты бодрствующего восприятия, и мы, следуя законам тоналя, принимаемся за новую сборку себя.

Осознание энергетического тела и есть результат этой «новой сборки».

За каждой деталью, за каждой формацией, слепленной из энергетической ткани нагуаля при помощи внимания и осознания, скрывается грандиозная сложность процессов. Это реальная сложность, поскольку энергетическое поле человека включает в себя все сферы его психической активности и все проявления его биофизики, и сложность описательная, ибо язык тоналя не приспособлен для работы с подлинной целостностью, превосходящей сотворенные им дихотомии и дефиниции.

Ситуация с энергетическим телом человека представляется особенно сложной еще и потому, что мы рассматриваем ее изнутри. Осознание не может отстраниться от самого себя. Субъект, пытающийся создать объективное описание самого себя, неизбежно парадоксален. Он непрерывно пытается выйти за границы себя, прилагает к этому неимоверные усилия, но и там, «за границами» себя, находит только измененную перспективу собственного сознания.

Ибо наблюдатель влияет на наблюдаемое. В любом случае мы свидетельствуем только интерференционную картину — специфическую деформацию ткани Бытия, возникающую в результате взаимодействия субъекта и внешнего поля. Сложность наблюдаемой интерференционной картины обусловлена сложностью столкнувшихся волновых пакетов (энергетического тела и Мира). Разумеется, эта аналогия тоже обманчива, но создает отдаленное представление о том, что происходит на самом деле.

Созерцая структуру своего энергетического тела, мы искажаем ее, перестраиваем при помощи рефлексивной энергии собственного осознания, в то время как сила больших эманации искажает работу воспринимающего внимания. В результате мы то и дело принимаем внешние энергетические факты за внутренние феномены, а внутренние феномены — за энергетические факты Реальности.

И все же существует позиция восприятия, где любая сложность исчезает.

Все эти энергетические потоки, структуры, их функции и взаимодействия порождены наблюдателем, непрерывно колеблющимся между первым и вторым вниманием, между явью и сновидением. Когда сила осознания достигает своего критического порога, утомительные колебания между двумя позициями трансформируются в интегральное поле. А интеграция — это единство и простота.

Энергетическое тело перестает быть структурой, оно становится чистым актом осознания. Очевидно, это следует считать окончательным освобождением от человеческой формы.

Раздел 2. Реальность в сновидении

Ума мы набираемся в жизни, мудрость проистекает из снов… Все истинное искусство также рождается в царстве сновидений… отмирает сновидческий орган… — ветшает и рушится мост, ведущий в иную жизнь, ценность которой несравнимо выше, чем ценность любых земных благ. Сновидение — это мост между бодрствованием и сном, и оно же — мост между жизнью и смертью.

Густав Майринк, «Белый доминиканец»

В определенном смысле бодрствующая жизнь является непрерывным и всеохватывающим заблуждением. Хотя человеку, не знающему никаких иных состояний восприятия, кроме повседневной фиксации первого внимания, такое заявление покажется абстрактным и умозрительным — философской декларацией, не имеющей ничего общего с практикой повседневной жизни.