По ту сторону Тьмы. Книга первая

Да и окружавшие башню постройки, тоже мало чем походили на привычные глазу девушки небоскрёбы и здания с теми или иными архитектурными отличиями и стилями. Здешние стили, скорее, вызывали глубокий шок и нескрываемое недоумение, поскольку не были ни на что похожи и, казалось, буквально выросли из бетона, чёрного железа и чёрного стекла, как фантастические растения-чудовища из особенной почвы. Ведь у них не имелось идеальной геометрической формы, а их углы, уровни и окна — не являлись зеркальным повторением своих нижних, верхних или боковых соседей.

Дороги, к слову, по которым они всё это время ехали, тоже выглядели довольно странно и неестественно, и чаще представляли из себя многоярусные эстакады из очень тёмного (почти чёрного) бетона. Заблудиться здесь ничего не знающему туристу — дело нескольких шагов. А уж что-то найти или где-то спрятаться, не имея представления, какие тут живут люди и чем занимаются в обычные будние дни, наверное, сродни тому, как попытаться найти безопасное место в парке Юрского периода. Или вообще, в Мире Дикого Запада, кишащего человекоподобными андроидами с прописанной кем-то заранее в их искусственной памяти сценарием нужного поведения.

Фантазировать на данный счёт можно до бесконечности и всё равно, не факт, что сильно при этом не промахнёшься.

— Да, Мия. Мы едем к той башне. Тебе ведь всё равно интересно, что это за место и что там находится, да?

Это ещё слабо сказано. Если бы Хантер не строил из себя сказочника-загадочника и не нёс всякую несусветную хрень…

— Меня больше всего сейчас интересует, можно ли отсюда вернуться обратно в мой мир? Думаю, это самый главный вопрос, который мучает каждого, кто сюда попадает.

— В твой мир?

Что-то в тональности голоса Джокера заставило Мию снова обернуться к мужчине и посмотреть в его мало что объясняющее лицо.

— Откуда у тебя эта странная уверенность, что не это ТВОЙ мир?

— Ага, а мы все, на деле, находимся в Матрице. И я, судя по всему, попала каким-то невообразимым образом из одной программы в какую-то глюкнутую и лишённую всех привычных мне форм и законов моей Вселенной.

— Это всего лишь ещё одна теория, из миллионов других схожих теорий, которые тоже имеют право на жизнь. Только никто ни здесь, ни где либо ещё не может подтвердить или опровергнуть ровным счётом ничего. Потому что человек определяет для себя реальность сам и сам решает, что настоящее, а что нет, даже если кто-то и убеждает его в обратном. Он ведь не может забраться в голову другому существу и увидеть мир чужими глазами с помощью чужого восприятия.

Что-то знакомое. Или Мие это просто показалось. Как с чувством дежавю, которое вдруг начинает вибрировать в твоём сознании в определённые моменты, а ты не можешь найти этому ощущению никакого разумного объяснения. Тем более, что рано или намного раньше, ты всё равно о нём забудешь.

— Так можно договориться вообще до чего угодно.

— Ну, почему же. Человек на деле — это не тело, которое он кормит, моет и одевает, подражая культуре того социуму, в котором был вынужден родиться и вырасти. Человек — это прежде мозг и накопленная в нём память. Самое неразгаданное в мире вещество с самими непредсказуемыми способностями и скрытыми в нём аномалиями. Не будет мозга — не будет и человека, хотя тело может и остаться, и даже дышать. Не тело получает и испытывает боль или удовольствие. Всем этим управляет мозг. Хотя, порою кажется, что это не так. И, да, это всё очень попахивает Матрицей, которую ты упоминала.

— И то, что вы знаете, что такое «Матрица», тоже говорит о многом. Вам известен мой предыдущий мир, да? Вернее… если бы вы не знали о его существовании, то не знали бы, откуда мы тут у вас появляемся.

Хантер решил в этот раз промолчать, ответив одной из своих самодовольных ухмылочек, которые, как и все его слова, ничего в сущности не объясняли и не меняли.

— У тебя появится возможность проверить все свои догадки на этот счёт, причём в самое ближайшее время. Мне просто не хочется тебя расстраивать касательного твоих не озвученных надежд, Мия. Нет, ты не «проснёшься». И ты не вернёшься туда, откуда так самозабвенно до этого пыталась сбежать. Хотя бы потому, что я тебя нашёл раньше… И я теперь сделаю всё, что в моих возможностях и власти, чтобы ты уже никогда и никуда не вернулась. Как и не попыталась сбежать от меня здесь. Теперь ты моя, Мия. Вся моя. И я обещаю…

Он вдруг поддался вперёд, приближаясь к лицу девушки своим вроде бы и красивым, но с тем же и ужасающе жутким из-за дурацкого грима лицом, который сейчас напоминал запёкшуюся красную кровь. И, да. Она слышала всё тот же исходящий от него запах — чистый мужской и, в каком-то смысле, едкий запах, которым она успела пропахнуть сама после того, как он об неё потёрся и «поцеловал».

Хотя Мия и не могла сказать наверняка, что же в нём пугало больше всего. Скрытый в его огромном теле физический потенциал, или что-то пострашнее этой самой физической силы? И это не говоря про его взгляд и глаза неестественного цвета, которые буквально заглядывали тебе в душу и сканировали её до самого нутра.