По ту сторону вдохновения

Кстати, о депортациях. Вы не заметили, что на нашем телевидении, если речь идет о насильственном переселении народов во время войны, скажем, с Северного Кавказа, почти обходят молчанием, какие, собственно, основания имело правительство для такой суровой меры? Пришли ночью, согнали в вагоны и повезли… Ужас? Кошмар! Но если напомнить о том, что творили с нашими ранеными, пленными, партизанами, скажем мягко, не лучшие представители «наказанных» племен, то половина возмущения сразу улетучится, уж больно страшные картины предстанут перед нашими взорами. Вторая половина негодования все-таки останется, ибо так поступать с целыми народами недопустимо. Но вот что любопытно: когда мы в начале нулевых годов опубликовали в «ЛГ» небольшой, крайне обтекаемый материал о событиях, предшествовавших депортации, на газету сразу было подано заявление в прокуратуру о клевете и разжигании межнациональной розни. Мне позвонила прокурорша, я стал оправдываться, ссылаться на факты и труды историков.

– Да знаю я не хуже вашего! – ответила она. – Но вам советую решить дело миром.

– Почему?

– Потому что это политика!

– А закон?

– И закон – политика. К тому же в Москве дома взрываются. Вам надо?

Сознаюсь, я струхнул, и мы напечатали примирительное интервью с московским лидером возмутившейся общины. Но, поверьте, ни к чему хорошему не приведет такое переписывание истории, когда государство виновато во всем, а те, кого оно наказало, ни в чем. Так не бывает! В результате вырастет новое поколение, которое совершенно искренне будет считать РФ тюрьмой народов и мечтать сбежать из «этой страны» в одиночку или всем племенем, прихватив земли свои и чужие. Нам это надо?

История, знаете, дама с очень запутанной альковной жизнью, и часто грубое насилие при внимательном рассмотрении оказывается изощренной взаимностью. А после бомбежек Сербии, бойни в Ираке, Ливии, Сирии и прочих «принуждений к свободе» я бы вообще поостерегся ругать красную империю, бесконечно поминая танки на улицах Праги как высшую степень международного каннибализма. Теперь нам есть с чем сравнить. В этих моих словах те, кто читал «Гипсового трубача», конечно, узнали иные филиппики домашнего геополитика Жарынина? Да, читатель, литературные герои иногда разделяют политические взгляды своих создателей…

4. Флаг на ветру

«Пионерский» замысел снова увлек меня в конце 80-х, когда с радостным уханьем рушили все советское, а пионерские лагеря объявляли чуть ли не детскими подразделениями ГУЛАГа. Причем занимались этим в основном демократические отпрыски советской верхушки. Они провели детство в спецпитомниках Управления делами ЦК КПСС, где, наверное, и в самом деле режим был строжайший, что и запечатлел в своей бессмертной ленте «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!» Элем Климов – сын крупного партийного босса. Кстати, удивительное дело: почти все вдохновители и прорабы перестройки происходили из семей партийного начальства или руководителей спецслужб сталинской эпохи: и Аксенов, и Гайдар, и Окуджава, и Лацис, и Дейч, и Карпинский, и Максимов, и Ахмадулина… Андрей Вознесенский в молодости не возражал, если его принимали за потомка репрессированного председателя Госплана Вознесенского, одно время считавшегося преемником Сталина. Интересно, что все эти отпрыски своих родителей считали замечательными, честными, добрыми людьми. А кто же тогда осуществлял террор на местах, да еще такой, что Сталин вынужден был одергивать? Зеленые человечки?

В ту пору «пионерский сюжет» стал обретать в моем воображении явные черты разоблачительной прозы, хлынувшей тогда на страницы журналов бурным селевым потоком. Мне грезилась жуткая история про то, как чистую, трепетную любовь героев, зародившуюся в душной оторопи цветущего шиповника, затоптали хромовыми сапожищами, испоганили перекрестными допросами и очными ставками, сгноили на мордовских нарах безжалостные гэбэшники. Стыдно признаться, но это так. Тем временем вовсю шла перестройка, смысл которой мало кто тогда понимал. Думаю, и Горбачев тоже. Сейчас этот геополитический попугай уверяет, что с самого начала, едва сев за штурвал ставропольского комбайна, собирался извести советскую власть. Ерунда, он, как все, исключая, конечно, Рейгана и Тэтчер, хотел социализма с рынком и человеческим лицом. Но птички на рыбках не женятся.