По ту сторону вселенной

«Кто она? — силилась понять Инта и не могла. — Какие изумительные, странно очерченные черные глаза… Как пронизывающе проницателен их взгляд… И сколько в нем неподдельной доброты… Откуда эта удивительная женщина?» Послышалась тихая, проникновенная музыка. Она доносилась не извне, а как бы изнутри, воспринимаясь не слухом — всем сердцем…

Музыка крепла. Инта растворилась в ней, слилась воедино с черноглазой женщиной, увидела мир ее глазами.

Это был фантастический мир, населенный могущественными людьми, которые никому не причиняют зла. Мир, полный изобилия, спокойный и благополучный.

Почему же так тревожно на душе, почему музыка преисполнена боли переживаний, протеста? Принесут ли эти люди помощь или сами нуждаются в ней?

5. Вдвоем

Никогда прежде не чувствовал себя Кей таким слабым и беспомощным. Во многих переделках довелось ему побывать, но везде он отвечал только за себя. И самой большой ставкой в игре с любой степенью риска была его собственная жизнь! Насколько же весомее и дороже ставка теперь…

«Зачем я согласился? Почему не проявил твердость?» — укорял он себя.

Горн был единственным человеком, которому Кей не мог отказать, потому что благодаря ему он стал космокурьером. Да и не только поэтому. Личные качества Горна — его беззаветная смелость, самоотверженность и справедливость — являли собой пример того, каким должен быть настоящий мужчина. Пример для подражания.

И всегда, когда приходилось трудно, Кей думал о Горне и задавал себе вопрос: «А как бы поступил он?» Решение находил сам, но казалось — Горн.

Однажды отказали оба маневровых двигателя. Вероятность такого происшествия считалась пренебрежимо малой. Но авария все же случилась, и он начал отклоняться от цели, а скорректировать траекторию было нечем. Его несло по эллиптической орбите, где все предопределено, все повторяется оборот за оборотом.

Предстояло обращаться вокруг Гемы непредсказуемо долго — живым, а после того, как кончится кислород, — мертвым. И подумалось: «А нужно ли, чтобы агония затянулась? Не лучше ли разгерметизировать скафандр, смерть будет мгновенной!» Но Горн никогда бы так не поступил. Он бы боролся до конца и победил!

«Успокойся. Сосредоточься. Думай!» — приказал себе Кей.

Он мысленно воспроизвел карту окологемного пространства, орбиты и положения станций, определил свои координаты. Оказалось, что через полчаса его пронесет мимо тринадцатой.

В этом был шанс на спасение. Кей проколол шланг наддува и с риском задохнуться начал стравливать дыхательную смесь. С помощью такого импровизированного реактивного двигателя ему удалось-таки дотянуть до тринадцатой с частыми задержками дыхания.

В те мучительно долгие минуты он испытал не страх, досаду: погибнуть столь нелепо стало бы для него посмертным позором. А сейчас Кею было по-настоящему страшно. Не за свою жизнь — он оставался фаталистом — за судьбу товарищей, которых ни его разум, ни опыт, ни осторожность, высмеянная Корлисом, не смогли оградить от опасности. Мысль об Инте шевелила волосы. Вот когда он впервые испытал ужас! И еще стыд, с каким он вспоминал пренебрежительное: «Эта девчушка? Да ей же еще в куклы играть!» А она оказалась мужественным и терпеливым человеком. Что же произошло с ней?

И Кей продолжал винить себя: «Зачем я послушался Горна?» Пожалуй, впервые за время их знакомства Горн перестал быть для него авторитетом. Нет, Кей не развенчал учителя, не лишил его уважения. Просто понял, что всегда и везде нужно жить своим умом, не подстраиваться под кумира, не подражать ему и тем более не оправдывать собственных поступков его влиянием. Человек за все должен отвечать сам, уметь сказать «нет», как бы трудно это ни было.

В глазах Корлиса Кей ничем не проявил смятения, и от его кажущейся черствости неприязнь ученого к космокурьеру только усиливалась. Он мысленно обвинял Кея в бездушии. И лишь сознавая неуместность упреков, не высказал их ему.

Полуторачасовые поиски не дали результата. Инта словно растворилась в пряном воздухе гемских джунглей.

— Довольно, — сказал космокурьер. — Все равно без толку. Так нам ее не найти.

— Вы хотите идти в Сонч без Инты? — с вызовом спросил Корлис.

Он был уже готов выплеснуть в лицо Кею все, что накопилось в душе: возмущение, презрение, горечь. Но космокурьер опередил его, сухо проговорив:

— Я не приучен бросать товарищей в беде. Да и отправляться в Сонч на ночь глядя — безумие.

— Что же вы собираетесь делать?

— Утром на свежую голову что-нибудь придумаю.

— Лишь бы она была жива! — вырвалось у Корлиса. — Если погибнет, никогда себе этого не прощу. Ведь это я пробудил у Инты желание попасть на Гему.

Все мои лекции! Ах, если бы я тогда мог подумать…

— Не хороните Инту раньше времени. На рассвете продолжим поиски. Но даже если случилось самое скверное, никто в этом не виноват. Вы уж во всяком случае.

— Как можно так спокойно рассуждать! — утратив над собой контроль, закричал Корлис. — Инта — женщина! И за что она вас полюбила? Да, да, полюбила! Или не видели, не замечали? Впрочем, куда вам, вы не человек, а робот, лишенная чувств машина!

Кей окаменел.