По ту сторону Вселенной

Весь этот день Председатель провел в тяжелом нервном напряжении. У него было ощущение, что предстоит окончательно разрешить давний спор со Стромом и сравнительно недавний - с Джонамо. Референдум станет экзаменом на духовное величие человечества. Выдержит ли оно этот нелегкий экзамен?

Председателю хотелось крикнуть во весь голос: "Люди, не подведите меня!" Но даже на такую малость он не имел права...

За полчаса до срока Председатель Всемирного Форума вошел в зал референдумов, где собрались советники.

По левую руку от председательского места располагался цифровой дисплей, на котором вскоре высветятся численные данные, по правую - пульт связи с информационным центром. А прямо перед сидящими, во всю стену, распростерлось гигантское световое табло. Сейчас оно выглядело бельмом на слепом глазу. Но пройдет совсем немного времени, раздастся символический удар гонга, и табло вспыхнет. Какой цвет будет преобладать? Если зеленый, значит, Мир готов приютить космических беженцев. Если красный, отказывает им в гостеприимстве и помощи.

Миллиарды светомолекул образуют подобие двухцветного флага. Среди изумрудных искорок будет искорка Председателя. Но сколько таких же заблещет рядом? Ни Стром, ни Джонамо, ни другие переселенцы на Утопию не участвуют в референдуме. Покинув Мир, они добровольно лишились права голоса. А если бы и нет... Что может сделать горстка людей?

Последние секунды... Гонг! Председатель инстинктивно закрывает глаза, но и сквозь сомкнутые веки видит багровое зарево. Табло пылает рубиновым светом. Лишь с края видна узкая полоска зелени.

"Дисперсия личностных мнений - девять десятитысячных", - дублирует голосом показания цифрового дисплея информ-компьютер.

Еще недавно эта необычно возросшая дисперсия огорчила бы и встревожила Председателя. Он затребовал бы развернутый покомпонентный анализ причин, по которым снизилась стабильность общественного мнения. Но теперь, и не обращаясь к компьютерам, Председатель знал: главная, а возможно, единственная причина - Джонамо. Не будь ее, дисперсия оказалась бы ничтожной, а может, вообще равнялась бы нулю. Исчезла бы изумрудная полоска, да и председательская искорка была бы рубиновой.

А теперь... Пусть миллиарды людей по-прежнему бездумно поддержали приговор компьютеров. Но миллионы все же задумались. И чего стоило им решение, подсказанное собственным разумом, собственной совестью! Они ведь понимали, не могли не понять, что идут против большинства, разрушают традицию, исподволь ставшую самозванной моральной нормой!

И все-таки поступили по-своему.

Ну что ж, черноглазая женщина выиграла спор...

15

Рассвет

Произошло невозможное: о Строме вспомнили. Десять лет он ждал, не признаваясь себе в этом, иронизируя над собой, впадая в отчаяние. И дождался.

Радиосигнал шел с Мира около трех с половиной часов по цепочке ретрансляторов, тянувшейся в космическом пространстве от планеты к планете. Лазерные нити вели его от Мира к Утопии, от Утопии к Миру.

Обычный разговор был невозможен: он продолжался бы месяцами, и ответа на заданный вопрос приходилось бы ждать не менее семи часов. Поэтому пользовались вероятностно-кибернетическим алгоритмом разговора, основанным на методе последовательных приближений.

Каждый из собеседников общался не с другим собеседником, а с его кибернетическим аналогом - компьютером, что позволяло моделировать разговор в реальном масштабе времени, без тягостных пауз.

На другом конце космической радиолинии модель разговора - версию первого собеседника - прослушивал второй собеседник, после чего, в свою очередь, моделировал новый вариант, который передавали в обратном направлении.

Уточняя позиции собеседников и развивая разговор, процесс повторяли до тех пор, пока очередные версии обоих собеседников не совпадали полностью.

Со сложным чувством торжества, растерянности и печали слушал Стром первую версию Председателя. Собственные реплики, вернее фразы, приписываемые ему компьютером, вначале вызвали у него досаду и недоумение: вот в каком деформированном виде воспроизведена его личность! И все же Стром узнавал свои мысли, резкие, не щадящие чужого самолюбия, выражения.

"Неужели я такой? - ужаснулся Стром. - Тогда многое понятно..."

Он знал за собой неприятные свойства, порой сожалел о них, но то, что его манера общения столь возмутительна, осознал только сейчас. Компьютер-аналог создал карикатурный образ, выпукло подчеркнул интонации, акцентировал грубость. Если бы не вошедшая в пословицу объективность компьютеров, Стром подумал бы, что над ним издеваются. Но об этом не могло быть и речи...

И при всем утрированном характере версии бывший футуролог не мог не признать, что по своей сути она близка к тому смыслу, который в более мягком словесном обрамлении был бы, да и будет вложен в его ответы. Компьютер действительно моделировал личность Строма, мыслил по тому же алгоритму и, допуская промахи в трактовке тактической линии поведения, правильно предугадывал стратегию.