По ту сторону Вселенной

Глаза удлиненные, черные, немигающие были устремлены на Нилса, и тот с трудом выдерживал их проницательный взгляд. Лицо, словно списанное с древних миниатюр: черты ломкие, кожа смуглая, гладкая, без румянца и, контрастом, яркие пунцовые губы и черные, полукружьями, брови.

Порознь все это показалось бы ему неправдоподобно утрированным, а в совокупности создавало впечатление человеческой глубины и значительности, поразительной одухотворенности и непохожести на других людей.

"Вот тебе и стрекозка!" - подумал он.

- Я помню вас еще ребенком, Джонамо.

- И я помню вас, доктор Нилс.

- Рад это слышать. Вы... любите музыку?

- Нет.

- Неужели эти звуки оставляют вас равнодушной?

- Но разве они музыка? Я понимаю под музыкой разновидность математических игр. Ее создают по образцу компьютерной программы. Разница лишь в том, что вместо обычного дисплея используется электронно-акустическая система, звукотрон.

- Бедные люди, до чего они дошли! - прошептал про себя доктор, но Джонамо расслышала.

- Вам жаль людей? Разве люди нуждаются в жалости?

- Кроме музыки разума, - уклонился от ответа Нилс, - есть еще музыка чувств, воспринимаемая сердцем. Увы, сейчас ее мало кто способен услышать...

- Это она?

Энн изумленно посмотрела на дочь: впервые за целый год Джонамо проявила к чему-то интерес!

- Да, вы слышите настоящую музыку. А то, что считали музыкой, ничего общего с ней не имеет. Чтобы творить такую "музыку", достаточно навыков общения с компьютерами. А этими навыками обладают все. С младенческих лет. Потому что единственной обязательной грамотностью осталась грамотность компьютерная. Из эстетической категории музыка превратилась в интеллектуальную. Главным сделался формальный подход: как поизощреннее составить программу, чтобы получился музыкальный кроссворд, сложнейшее дифференциальное уравнение, чреватое неслыханными звукосочетаниями!

- Как все это неожиданно... - словно самой себе сказала Джонамо.

- Неожиданно для вас, - уточнил Нилс. На самом же деле ничего неожиданного в перерождении музыки нет. Когда-то искусство было камертоном культуры, а эмоции - ее движущей силой. Музыка вдохновляла людей на благородные поступки. Концертам сопутствовали особая приподнятость атмосферы, шумные аплодисменты, крики "браво" и цветы...

- Я читала, что это объяснялось искусственно создаваемым экстазом.

- Скорее, взаимодействием биополей музыканта и публики. Их резонанс замыкал накоротко души того, кто играл, и тех, кто слушал.

- Как же случилось, что люди утратили это душевное богатство?

- Трудный вопрос... - покачал головой старый доктор. - Проще всего сказать, что люди стали суше, рациональнее. Но почему? Склонен винить в этом науку. Возьмем, к примеру, все ту же музыку. Столетие назад научно-технический прогресс наделил ее электронным могуществом. Электроника позволяла музыкантам обходиться минимумом средств при максимуме звуковых эффектов. Казалось, в развитии музыки обозначились новые горизонты. Хе-хе! Если бы так... Сначала в дополнение к обычным музыкальным инструментам стали использовать электронные синтезаторы, которые могли неотличимо имитировать любой тембр. Потом предприимчивые... музыкоделы сообразили, что незачем копировать звучание отдельных инструментов: синтезатор мог заменить весь оркестр.

- Разве это плохо?

- Само по себе нет. Но человек оказался уязвимым звеном системы. Даже виртуозы не были способны реализовать все возможности синтезаторов. И вот синтезатор дополнили компьютером. Теперь исполнитель лишь наигрывал мелодию, а все остальное - аранжировку, транспозицию, транскрипцию - выполнял компьютер, непосредственно управлявший синтезатором.

- А что было потом? - спросила Джонамо.

- Кто-то решил, что музыка не нуждается ни в композиторах, ни в исполнителях... Хе-хе! Остальное вам известно.

Доктор Нилс умолк, и они еще долго вслушивались в певучие, наполненные грустью и удалью звуки, доносившиеся из старинного звуковоспроизводящего устройства и странным образом заполнявшие комнату так, словно их порождало бесконечно емкое пространство.

- Так вот какова музыка... - задумчиво произнесла Джонамо. - А как называется инструмент, на котором сейчас играют?

Нилс не удивился, что Джонамо воспринимает запись столь непосредственно, забывая о вторичности исполнения, словно именно сейчас, для нее, играет давно умерший музыкант.

- Это рояль... - ответил он, помедлив.

- Как вы думаете, доктор... я могла бы... вот так?

- Игре на рояле нужно долго учиться. И учить вас... хе-хе!.. некому. Перевелись учителя-то! А компьютеры... им это не под силу. Вот если вы сами...

Словно искра сверкнула в глубоких черных глазах Джонамо.

- Я научусь, доктор Нилс, обещаю вам!

4

Игин

Еще недавно он был управителем крупнейшего индустриала. Десятки тысяч людей и миллионы роботов прямо или косвенно подчинялись ему. А начинал Игин с низов, работал доводчиком меоинтеллектов, структур-инспектором. Шумный, общительный - таким знали его друзья. Честолюбивый, энергичный, упорно пробивающийся к цели - такова была вторая сторона игинской натуры.