По ту сторону жизни, по ту сторону света

– И не только это приключилось, – согласился я. – Вот и смотрю я – стоят двое моих. В хламину уже! Но пыжатся, тачку толкают. Один говорит: «До хера нахерачили!», а второй ему: «Нихера! Похерачили!», падают оба, встают, дружно решают, что: «На хера? Расхерачимся! К херам! Завтра, на хрен!»

Ржёт.

– Понял? – спрашиваю.

– Не особо, – мотает он головой.

– Ну, давай тебе на другом примере. Вот смотри! Если я тебя сейчас схвачу за эту вот хрень и поверну вот так вот, да дёрну вот так вот, то та хрень, что ещё называется позвоночником – высыпется, к тебе же в штаны. А если я ткну тебя вот сюда, то ты не сможешь двигаться часов… до хрена! Но ты будешь всё чувствовать. Мы будем тебя иметь вот в эту вот хрень всей вот этой вот толпой, ты насладишься всей полнотой чувств, но даже «мяу!» сказать не сможешь. Как тебе? Или если я тебе вот тут вот этим вот ноготком вот так вот секану, то… Не-не-не! Даже крови будет, чуть совсем, если только. И жив ты будешь. Только вот язык твой вот так вот я достану, и вот таким вот галстуком он тут вот повиснет! Может, тогда тебе придётся научиться объяснять даже самые сложные понятия – на пальцах?

Парень сглотнул. Замотал головой, попытался вырваться из моих объятий. Ага! Щаз! Интеллигент вшивый! Против меня?

– Я-а-а! Попробую! – заикаясь, отвечает он, часто кивая.

– Вот! А я и знал, что вы умные и сообразительные ребята. Ну, приступим! Да не трусись ты так! Я не самое страшное, что есть на свете! И не самое тупое! Я сообразительный! И даже кое-что в вашей работе секу. Только мы с вами одни и те же понятия и явления именуем разными словами. Поэтому и надо на пальцах! Я понятно объясняю?

В этот раз китайскими болванчиками дружно и часто кивают все.

– Тогда, приступим, помолясь! – хлопаю я в ладони, потирая их.

Я вам привью условный рвотный рефлекс к бактериологическому оружию, щуки! Или зачищу! С меня станется! Я же всё одно – Тёмный! Темнее тёмного!

А когда с них сошло семь холодных потов, и они уже были на грани обморока, я наконец соизволил процедить пренебрежительно, с британской негнущейся губой:

– Ну, вот! Видите, как просто! Я всё понял!

И тут же махнул рукой, отпуская их. Радуются, как дети, которые узнали, что учительница заболела и урока не будет! Ну, как не обломать людям кайф?! Грех это! Не обламывать! Так я Тёмным быть перестану. А как тогда себя уважать? Как на себя в зеркало смотреть? Не улыбаясь?

– А вас, Штырлиц, – хватаю я за шею того же молодого уникума, кровника и химеролога, – я попрошу остаться!

Не смешно? Вот и ему не смешно. И мне не смешно. Подбираюсь к основной цели всего этого мероприятия.

– Пусть ребята отдыхают, а вот нам с тобой ещё поработать надо. Ничего страшного, не закатывай глаз! Я вот, вообще не сплю. Обыкновенно, я же немножко нежить. Хочешь, и тебя таким сделаю? Ну, как знаешь! Я два раза такую услугу предлагать не буду! Вот! Видишь! Я же не только пот гнать могу, но и взбодрить немного. Так вот! Мы тут с тобой обсуждали – как мои всем составом упились хорошим дешёвым вином до потери человеческого облика. Да-да, до полного свинства, до полного скотства. И мне за это влетело так, что ты и представить себе не сможешь! И вот я подошёл к главной моей мысли – надо теперь сделать такую же хрень, как с молоком, но наоборот. Чтобы от глотка вина они дристали дальше, чем видели! Понял? Смешно? А то! Вот и я хочу посмеяться. Ну, работаем?

И роняю ему на руки тяжёлый кошель. Говорю же, умный парень! Мгновенно сопоставил линейные размеры объекта и его ощущаемый вес, со скоростью баллистического компьютера высчитал плотность вещества и сопоставил его с периодической таблицей элементов, нашёл тождественность вычислений и удельной плотности золота, хотя в физике – ни бум-бум. Гений! И он к тому же маг самый настоящий, кошель исчез прямо в его руках.

– Только! – тихо шиплю я, озираясь, как вор. – Давай это будет нашей маленькой тайной?! Идёт? Ну, какая это шутка, если все о ней знают, и никакой неожиданности нет? А? Тут же вся соль юмора – в недоумении! Выпил – пронесло. Выпил – опять пронесло. И так каждый раз! Друзья и знакомые – страдают, дристают, а ты ржёшь! И опять ржёшь! И снова ржёшь. Кайф же! Долгоиграющая шутка! Всяко лучше одноразовой! Согласен? Ну, тем более! Вот! Наш человек! Я в тебе и не сомневался!

– Какой-то… особый у вас юмор, – качает головой маг.

– Так потому я и Мрачный Весельчак! – весело отзываюсь я, – что только мне и смешно! А вот остальным – не особо!

Скоро сказка сказывается, а вот способы воздействия на функционирование такой сложноорганизованной системы, как человек, скоро и быстро не получаются. Упреешь!