По ту сторону жизни, по ту сторону света

Вижу, как гигант подбирает своё оружие, как уплотняются ряды костяного воинства вокруг меня. Но ряды расступаются, волокут каменные сундуки, полные золотых самородков вперемешку с необработанными кристаллическими образованиями, что после огранки станут драгоценностями.

– Только, ребята, нет! – улыбаюсь я. – Не нуждаюсь. Не за этим я пришёл.

– А зачем? – Неестественный сгусток тумана передо мной колышется, издавая звук. – Все приходят сюда за этим.

– Все живут для этого, – вздыхаю я, – стяжая богатство. И подыхают в нищете. А я – не все. Мне нужно то, что за всё это золото и камни не укупишь. Уносите! Я же говорю вам, что проездом я. Просто шёл мимо и решил осмотреться. Не возьму я от вас ничего, народ Ущелья Скорби. Ничего мне от вас не надо, тем более бесполезных кристаллов и злого металла. А вот если позволите у вас погостить – буду благодарен.

– Погостить? – рокочет за моей спиной гигант. Чем более светлело, тем меньше было присутствия Призрака.

– Устал я. Мне бы отоспаться. Я тихий, не переживайте. Выделите мне уголок – не побеспокою.

– Пусть… – едва слышно донёс ветер – сгусток тумана совсем растворился.

Гигант тоже распался на кучу, да какой кучу! На гору костей и брони! А вот Бродяги, никак не реагирующие на излучение Светила, все разом развернулись и пошли, почти строем – всяк по своим делам.

Через полчаса только я и стоял под юным рассветным Светилом, бодрящий свет которого причудливо преломлялся в потоках неспешно растворяющейся в воздухе Скверны и, казалось стекался в мои «крылья», будто мучная взвесь в пылесос.

«Всех убью, один останусь» – говоришь? Хэ!

Тоже мне Ущелье Скорби! Осматриваюсь, вглядываясь в открывающиеся взору пейзажи. Трудолюбивые руки и не устающие спины Бродяг расчистили от грязи и мусора всё, что охватывал мой глаз. Остатки старых строений хотя и не были починены, за ненадобностью, но были отчищены от грязи и грунта, как в знакомой мне Пальмире, будто для приёма экскурсий туристов. Именно эти реликтовые руины древнего народа солнцепоклонников и напоминали руины Ущелья Скорби. Мощёные дороги отчищены и даже починены. Да и вообще весь лишний, нанесённый потопом грунт был вычищен и куда-то вывезен. Или, скорее, вынесен.

Но самое поразительное для меня – вскопанные клумбы, расположенные рядами вдоль дорог и растущие в них, тоже рядами, деревья. Нежить занимается разведением древесных аллей! А самое главное живых древесных аллей! И цветов! В виду близкой осени уже не цветущих, но живых же! В Царствии Мёртвых!

Определённо, этот Мир кто-то перевернул с ног на голову и хорошенько встряхнул. Вот и смешалось всё в доме обломанных. Живые увлечённо режут друг дружку, мёртвые занимаются разведением растений. Осталось только, чтобы матери убивали, а Смерть порождала Жизнь. Тьфу-тьфу! И я, похоже, сглазил! Ведь так оно и есть!

Смотрю на деловую суету Бродяг, на неподвижные, как статуи, столбики нежити-воинов, что через равные промежутки стоят всюду, как почётный караул – меня стерегут, образуя мою «зону доступа». Как бы намекая, куда мне можно, а возможно, куда нужно идти, а куда «сюда не ходи, а то камень башка попадёт, совсем, как мы будешь!».

Бродяги-работяги были разительно отличны от тощих воинов-скелетов и выглядели муравьями-трудягами, суетящимися по своим, одним им ведомым делам. Хотя, ведомым и мне – вижу огромную чёрную кучу каменного угля, образующую неестественно чёрную и правильно конусную гору, как в морском угольном терминале. Получается, они и выработку возобновили! Вот только зачем? Зачем мёртвым уголь? Зачем мёртвым вообще всё?

– Даже Мёртвые, оказавшись не у дел, начали распадаться, – гудит ближайший ко мне воин в доспехе, смердящем Смертью и Скверной. Когда я прошёл дальше, гудеть стал следующий вооружённый скелет, так передавая меня из «уст в уста», – До полной утраты нами контроля над ними и возвращения их к дикости Бродяг, либо к полному разрушению структуры и распаду тела на бесполезные обломки. И пусть и не у живых уже, но всё же людей, у всех нас имеется стойкая тяга к деятельности, к производительному труду. Или к защите. К тому, чем мы занимались при жизни. А так как волей случая мы все умерли, но… не умерли, то нам, головам, и пришлось брать на себя работу, тоже привычную, править. Нами.

Бывает! Жизнь заставит, жёсткая реальность так нагнёт, что и не так раскорячишься, сподобишься.

В лучах Светила, необычно яркого сегодня, Ущелье не кажется скорбным. Просто сама моя сущность чуть-чуть Бродяги не воспринимает нежить однозначно негативно. Не более негативно, чем остальных прямоходящих гама-суффиксов, тьфу, гомосапиесов! Или альфа-сапиенсов? А может, омега-центавров? Кстати, надо запомнить. Будет новой озвучкой какого-либо магического фокуса.

Для меня Ущелье Скорби сейчас, при ярком свете, почти как Светоносная долина. Люди суетятся, мельтешат, копошатся, а жизнь продолжается. В истинном царстве Мёртвых.

– И зачем всё? – конечно же спросил я.

– А там? Им всё зачем? – отвечает мне ближайший скелет-воин.

Пожимаю плечами.

– Для продолжения жизни? – ответил я.