По ту сторону звёзд

— Да нет, почему, люди. Вот только сильно тощие и все какие-то вытянутые. Говорят, результат многовекового воздействия невесомости. Их родной мир, ещё тот, изначальный, был потерян по их же собственной глупости. То ли война, то ли экологическая катастрофа. И они почти тысячу лет болтались на орбите в огромных городах ульях, и это ещё до открытия контроля над гравитацией. Они, конечно, пытались имитировать притяжение, раскручивая свои станции. Но только самые большие конструкции. Большинство галактов жило в кое-как приспособленных контейнерах и бочках, оставшихся от многочисленных ракет. Радиация и невесомость сделали из них настоящих червей. Это сейчас они уже более приспособлены к жизни на планетах, да и медики постарались. Но вывести из генов те жуткие мутацци до сих пор не удаётся.

— Эрис мог бы и упомянуть об этом, старый дурак. А то — люди, везде люди, и никуда от людей не деться. Сказал только, что все мы потомки расы Джоре, которой не сиделось у себя в саванне, и они, развлекаясь, заселили целый кусок галактического рукава.

— Да, легенд о Джоре ходит множество. Кое-где находят их реликты, археологи полжизни тратят, чтобы откопать какую-нибудь безделушку. Большинство устройств, которые, с натяжкой, можно назвать целыми, забрали себе Доминионцы. Они были первой звёздной расой, восставшей из пепла гражданской войны Джоре. Но сейчас у них упадок и, как говорится, моральное разложение. До нас доходит мало информации, о том, что у них там творится. Но древняя столица Империи Джоре до сих пор находится на их территории.

— И что? Они сумели восстановить те устройства, что нашли?

— Что ты! Они даже понять их не смогли! Ведь они опережают наш уровень знаний на десятки тысяч лет. Пришлось всё изобретать заново, практически от колеса, до гипердвигателя. Ты, наверное, не представляешь, насколько чудовищной была война. Они уничтожили всё! А потом это всё стёрли в порошок и развеяли в космосе. Победителей, насколько нам известно, не было. Но пьяные капитаны разведчиков любят, с пеной у рта, доказывать, что если выпрыгнуть в системе, минимум за тысячу световых лет от границ Республики Арас, то можно встретить чужие, жуткие, и не на что не похожие корабли. Кто-то утверждает, что это и есть Джоре, ушедшие на новые угодья. А кому-то мерещатся настоящие ксеносы. Чужие, тобишь.

— Я понял.

— Так ты этим байкам не верь. Будь там что-нибудь, военные бы давно попытались себе это раздобыть. А раз ни у кого вдруг не возникла всесокрушающая чудо пушка, или щит, с которым можно в центре звезды загорать, то ничего и не поймали.

— Ну, а вдруг не смогли? Или боятся лететь, тем самым выдавая своё, не очень законное, присутствие на бывших планетах Джоре. А ну как они потребуют собственность назад?

— Глупости. Ловили, не ловили, не знаю. Не буду привирать. А вот то, что боятся, так это смешно. Вы же не испугались завалиться к нам, не зная, толком, как мы отреагируем. И ведь чуть дело до стрельбы не дошло. А среди наших военных самоуверенных то поболей будет.

— Ладно, есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, это науке не известно…

— На каком Марсе?!

— Ты сдавай, болтун, и получше, чем в прошлый раз. А то себе всех козырей загрёб и радуется.

* * *

* * *

Барт был докером в пятом поколении, но только ему удалось поставить себе нейросеть. Говорят, после тридцати положительный эффект от её присутствия почти не ощущается. Ты словно таскаешь с собой огромный технический справочник с продвинутой системой поиска. И на этом всё. Ну и ещё рулить искином можно на прямую. Ни тебе ускорения взятия интеграла, ни мгновенного умножения пятизначных чисел. Для подобного эффекта нейросеть должна была расти вместе с человеком, и, обычно, богатеи ставили её своим отпрыскам в десять-двенадцать лет. Зато даже простое её наличие с технической базой знаний сразу выводило его в следующую категорию работников. Теперь он может претендовать на должность начальника дока. Он на хорошем счету у распорядителя Сантоса, и тот всегда здоровался с ним в коридорах. Стоит попробовать попросить у него повышения.