По твоим следам

— Значит, понимания мы не достигнем? — прищурился мужчина, а девушка повела плечом, словно сбрасывала ненавистное невидимое касание грубых ладоней.

— Теряете время, уважаемый, — бесстрашно произнесла Грознова и сама, оттолкнув не без усилий Радмира ладонью в грудь, перешагнула груду штукатурки и металла, которая еще пару минут назад была дверью подъезда. — Ведите на допрос. Все равно ведь не отстанете.

Радмир пристально, не мигая, смотрел на девушку. А в том месте, где на протяжении мгновения лежала девичья ладонь, странно покалывало. И ладони — будто он до сих пор держал шелк волос Грозновой.

А хищница шла целенаправленно к арке между подъездами, где остались бойцы стаи, ждали команды, сидя в тачке.

Вольнов прикинул, как пять пар хищных глаз пройдутся оценивающе по мешковатой одежде Грозновой, выискивая малейший намек на стройное тело.

На анализ ситуации не осталось времени. Радмир перехватил девчонку, когда та уже протянула руку к дверце автомобиля.

— Не та тачка, — ровно, но с угрозой в голосе, рявкнул Вольнов и подтолкнул Божену к другому автомобилю.

Безошибочно вычислил, что именно эта тачка принадлежит Грозновой, пусть и припаркована была на стоянке, а с работы хищница возвращалась пешком.

Интересно, а утром кто ее туда отвозил? Радмир мотнул головой, прогоняя непрошенные мысли. Какого хрена происходит?!

Божена не сопротивлялась приказу Вольнова, вынула брелок из сумочки, открыла тачку и послушно села за руль.

Радмир с огромным трудом впихнулся на переднее пассажирское. Кресло оказалось довольно мелким для его, Вольнова, форм. Но он уже принял решение, забрать хищницу вместе с тачкой, а потому отступать не собирался.

— Ну как вам, нигде не давит? — коварно улыбнулась Божена, бросив короткий взгляд на пассажира.

— За дорогой следи, Грознова, — обронил Радмир, а потом устрашающе рыкнул: — Излагай про врачей.

— Зачем? Разве вы не отыскали о Зарете все сведения, которые хотели? Как-то ведь на меня вышли, — изогнула бровь Грознова, а Радмир молчал. В душе просыпалось недовольство этой хищницей, и какая-то странная тяга зверя.

Вольнов смотрел на девушку пристально, изучая каждый сантиметр женского тела. Мог бы, и под одеждой рассмотрел бы. Тянуло сорвать эти тряпки и убедиться, что интуиция его не подвела — под стремными шмотками скрыто улетное тело.

И не только странные, ненужные, непрошенные сейчас фантазии выбивали Радмира из равновесия. Все в этой девчонке было не так. И вместе с тем, своим ледяным спокойствием она вызывала в нем интерес. Да и не только спокойствием, но и запахом. Вольнову казалось, что на расстоянии хищница пахла совсем иначе, по-другому. А теперь, запертый в салоне автомобиля, находясь в полуметре от Божены, Радмир жадно втягивал носом ее аромат. А затылок сводило от беспокойства и ощущения надвигающихся проблем. И зверь. Он требовал хорошенько распробовать эту девчонку.

Радмир сжал руку в кулак, на миг прикрыл глаза, мысленно затягивая удавку контроля на глотке зверя.

В какой-то момент, открыв глаза, Вольнов понял, что Грознова не знает, куда ехать, а потому торопливо сжал девичью ладонь, лежавшую на рулевом колесе, и дернул, заставив тачку свернуть в нужную сторону.

И вдруг — точно огнем прошило кожу на ладони.

— Твою ж мать! — выдохнула Божена, с долей паники, отчаяния, страха и даже растерянности. Девушка взглянула на спутника и, кажется, перестала дышать.

И в глазах Радмира не увидела ничего, кроме жажды крови.

Ее, Божены, крови.

Глава 8

— Зорюшка, проснулась? Проходи, проходи, завтрак уже на столе! — мягким, журчащим голосом встретила девушку хозяйка дома.

Иртанова все еще плохо соображала. Казалось, будто все мысли вязли в липком, густом сиропе, а тело принадлежало не ей. И еще, в том месте, куда укусил Тихомир, нещадно горело огнем так, что притронуться нельзя. Но с этой болью Заря почти смирилась. Гораздо сложнее оказалось не думать о том, как сильно ей хотелось вернуться в ту усадьбу. Разумом Иртанова понимала, что нужно бежать от вожака Вольных на другой край земли. А вот тело… Тело ее стремилось к нему, а низ животу скручивали тугие спирали возбуждения.

И сны… Чертовы кошмары мучали ее всю ночь напролет. Должно быть, хозяева лесной избушки — седовласая старушка Агриппина Степановна и старичок-лесник, который отзывался на отчество Миронович и велел обращаться к нему исключительно по отчеству, глаз не сомкнули ночью от ее стонов и вздохов.

Зарете было ужасно стыдно, готова была провалиться сквозь землю, но ничего не могла поделать с собой. Тело словно не слушало ее, не подчинялось, ему хотелось окунуться в запретные, порочные ощущения.